Желание или защита

Ноа недовольно стонет, когда Митч ввязывается в еще одну стычку с противником за то, что тот слишком близко подъехал к Брюсу.

– Что на него нашло? – бормочу я себе под нос.

Ноа бросает на меня осуждающий взгляд, который говорит: мы с тобой оба знаем, что дело в тебе и в скандальной статье.

И в этом он прав. Но мне нужно знать, злится ли Митч из‐за статьи или же из‐за меня? Может, он думает, что это я во всем виновата? Что я хотела им воспользоваться?

Ох. Как же я не люблю гадать. Я пытаюсь быть терпеливой с ним и дать ему возможность разобраться во всем самостоятельно. Но отношения строятся не так. Обычно на то, чтобы подумать и остыть, требуется несколько часов, а не дней!

Я вспоминаю слова Мэл о том, что мне нужно быть терпеливой с ним. Но где же проходит грань между пониманием и тем, что я ощущаю себя его мамой? В конце концов, мне не нужен еще один ребенок, о котором нужно заботиться.

Прикрыв глаза руками, я стараюсь не смотреть на экран телевизора, на котором Митч продолжает свою мелкую драку с игроком № 97. Судьи стоят вокруг, скрестив руки на груди, и на их лицах написано: «Ну вот, опять».

– На это больно смотреть, – говорит Ноа. Я слышу, как он встает и выключает телевизор.

– Я спать. С тобой все будет в порядке?

Подняв голову, я слегка улыбаюсь ему.

– Со мной все будет в порядке. Спокойной ночи.

К моему искреннему удивлению, Ноа подходит ко мне и обнимает меня своими худыми руками. Я поднимаю руки, чтобы обнять его в ответ, и стараюсь сдержать слезы. Это настолько нежный и значимый жест с его стороны. Ведь он не обнимал меня с тех пор, как умерли наши родители. Этот простой знак внимания так мил, и он вселяет в меня уверенность: несмотря ни на что, все будет хорошо.

Затем Ноа встает и уходит наверх, а я остаюсь сидеть на диване, чувствуя, что вот‐вот расплачусь.

Глава 32 Митч

Как только игра заканчивается, мы возвращаемся в раздевалку. Проходя мимо металлической двери, я со всей силы ударяю ее кулаком. Брюс, Реми, Уэст и Колби пялятся на меня, не решаясь ничего сказать.

Воздух в раздевалке сгущается, весь пропитанный кипящим гневом и сожалением. Или это только я ощущаю?

Все тихо снимают свою экипировку, никто не хочет нарушать тишину. Даже тренер Янг, кажется, не знает, что сказать. Сегодня я был сам не свой. Но и все остальные тоже. И хотя я провел большую часть времени на скамейке штрафников, я был там не единственный.

Наконец Уэст собирается с мыслями и делает шаг ко мне.

– Тебе стоило остаться дома, Митч, устроить себе разгрузочный день. На тебя многое навалилось, мы понимаем. Но не стоит так всех подводить.

Внутри меня кипит гнев, и я резко бросаюсь на него, хватаю его за футболку и поваливаю на пол. Он что, собрался обвинить меня одного в том, что мы продули? Он об этом еще пожалеет.

Я больше года мечтал испортить ангельское личико Уэста, и вот, наконец, у меня появился шанс. Вот только есть маленькая загвоздка. Я вымотан, почти не сплю, и даже моя ярость не придает мне сил. Я абсолютно опустошен.

И помимо этого, мысль о том, чтобы надрать Уэсту задницу, все равно не вызывает у меня такого восторга, как год назад.

Уэст легко переносит наш вес так, что я оказываюсь на полу, а он удерживает меня за руки.

– Какого черта, Митч? Ты действительно думаешь, что избиение твоего товарища по команде что‐то решит? Или думаешь, тебе от этого правда станет лучше? – Уэст пытается отодвинуться, и я замахиваюсь как раз в тот момент, пока он отвлекается.

От вразумительного тона Уэста не остается и следа, и он бьет меня в ответ, прямо в глаз. Я это заслужил. Наконец Реми и тренер Янг нас разнимают. Тренер отпускает Уэста, как только тот снова встает на ноги, но Реми продолжает меня удерживать.

Уэст по‐прежнему сверлит меня взглядом. Он в ярости, но в его глазах есть еще что‐то. Боль. Но не физическая, а эмоциональная.

– Эта статья хреновее некуда. Но мы все через это прошли. Это часть нашей знаменитости, самая хреновая ее часть. Мы для них развлечение, даже за пределами игры. И порой фанаты могут быть очень жестокими. Но мы здесь… с тобой. Оглянись. – Он делает паузу, оглядывая комнату. Я делаю то же самое, и мой взгляд натыкается на Брюса и Колби, стоящих позади Уэста, которые смотрят на меня без капли гнева или осуждения. – Мы – семья. Мы здесь для того, чтобы поддерживать друг друга. Но мы никак не сможем тебе помочь, если ты продолжишь отмалчиваться.

Я чувствую, как Реми ослабляет хватку. Он дружески встряхивает меня. Этот жест напоминает объятия. Прежде чем я успеваю отойти, Брюс и Колби бросаются ко мне и крепко меня обнимают.

Я недовольно ворчу:

– Нет, пожалуйста, только не это. Вы же меня задавите.

Но вырваться не пытаюсь. Это, конечно, не объятия Энди, но лучше, чем ничего. Через минуту я беззлобно отталкиваю ребят, притворяясь раздраженным. В конце концов, я должен поддерживать свою репутацию.

– Простите, парни. Сегодняшний вечер – просто сплошная катастрофа. – Я почесываю затылок и смотрю на свои коньки.