Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

Флойд был вне себя, излив свое негодование в интервью журналисту Times Гэю Тализу: «Сонни Листон уже отсидел свой срок. А что, если бы со мной поступили аналогичным образом? Знаете, сколько раз я попадал в полицейский участок, когда мне было девять? Около дюжины. Я раньше воровал по мелочи в магазинах, совершал другие правонарушения, но об этом все уже давно позабыли. Мне жаль Листона. Люди постоянно показывают на него со словами: «Вон идет бывший заключенный, преступник, криминальный элемент!»

В том же интервью Флойд рассказал, почему он решил принять участие в поединке с Листоном: «Это решение я принял однажды ночью, лежа в постели. Я осознал, что, если хочу спать спокойно, мне просто необходимо сразиться с Листоном, даже если Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения и комитет Кифовера выступают против этого боя. Многие говорили мне: «Что, если ты проиграешь, а он выиграет? Тогда цветные пострадают». Однако если Листон победит, это будет означать, что он соответствует чемпионскому титулу. В таком случае окружающие будут вынуждены относиться к нему с уважением».

По мере приближения состязания Кас стал предпринимать попытки повлиять на исход события. В одном из интервью он заранее оговорил возможность нарушений со стороны Листона: «Надеюсь, в предстоящем поединке победа будет одержана по правилам маркиза Куинсберри[138] и по правилам Атлетической комиссии, а не по законам кабацкой драки. Если Листон завоюет титул, не хотелось бы, чтобы он стал чемпионом уличного дебоша. Все нормы должны соблюдаться и строго выполняться».

Затем Кас попробовал другую тактику. То, что в итоге вышло, может по праву считаться одним из самых странных событий в истории чемпионатов по боксу в супертяжелом весе. По словам гипнотизера Маршалла Бродьена, кто-то из команды Флойда Паттерсона однажды вечером увидел его выступление в клубе Cairo Supper Club в Чикаго. В этом же городе на 25 сентября было запланировано проведение поединка между Паттерсоном и Листоном. Кас позвонил Маршаллу и пригласил его в свой офис на Мичиган-авеню. Во время встречи Кас сообщил, что он должен выступить перед Атлетической комиссией штата Иллинойс и нуждается в помощи Бродьена.

10 сентября Кас вместе с Бродьеном и лицами из его окружения отправился в офис Атлетической комиссии штата Иллинойс. В присутствии массы репортеров, фотографов и телевизионщиков Касу было предоставлено слово. Он вытащил письмо, написанное Сонни Листону, но по ошибке доставленное в лагерь Паттерсона, и заявил:

– Благодарю за возможность представить доказательства по делу, которое привлекло мое внимание. Я хочу сообщить о том, что Сонни Листону было сделано предложение подвергнуться гипнозу. Моя цель – продемонстрировать, к удовлетворению Атлетической комиссии и всех присутствующих, какое влияние может оказывать внушение. В связи с грядущим событием такая возможность меня сильно обеспокоила. Это письмо находилось в моем распоряжении уже в течение некоторого времени, но у меня не было оснований обращаться к Атлетической комиссии, так как я был совершенно уверен в том, что гипноз не подпадает под юрисдикцию или сферу ответственности Комиссии. Однако после долгих размышлений, а также учитывая свое пусть и поверхностное знакомство с этим феноменом, я пришел к выводу, что существует определенная область, которая относится к компетенции Комиссии. Под воздействием гипноза человек может стать невосприимчивым к боли. Таким образом, если в результате быстрых, сильных и точных ударов такого мощного боксера, как Паттерсон, у его противника окажутся сломаны ребра или челюсть либо ему будут нанесены другие травмы, то даже повторные попадания по пораженной области не выявят факта серьезных увечий. Поскольку повторные удары по поврежденной области могут нанести серьезный и даже необратимый ущерб здоровью боксера, это подпадает под юрисдикцию Атлетической комиссии, хотя доказать наличие гипноза весьма затруднительно. Мне удалось заручиться помощью одного из самых известных гипнотизеров в стране. Маршалл Бродьен и его помощники готовы продемонстрировать то, что предельно доступно прояснит суть дела и подтвердит выдвинутые мной обвинения.

Затем один из членов Атлетической комиссии зачитал то самое письмо, которое было отправлено Листону: