Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

Я не слишком много заработал на своих первых состязаниях. Промоутер умудрился остаться в проигрыше от моего первого боя, и Джимми Джейкобс выделил мне 500 долларов из собственного кармана. Из этой суммы 50 баксов он взял, чтобы заплатить Кевину, а 350 положил на мой банковский счет. В результате у меня на руках осталась сотня долларов. По моим расчетам, после первых боев на профессиональном ринге я смог бы биться в поединках, состоящих из десяти раундов. За них платили по 20 тысяч. Однако мне позвонил Джимми и объяснил, что я слишком молод, чтобы участвовать в десятираундовых боях. Это страшно разозлило меня – выходило, 20 штук мне теперь не светят. Кас узнал об этом и увидел степень моего расстройства, решив, что все дело в 10 раундах. Когда я спустя время перезвонил Джимми, чтобы уточнить, есть ли у меня хоть какой-то шанс получить двадцатку, тот воскликнул: «О да, конечно! Не беспокойся об этом!» Получив от него эти деньги, я их припрятал, потому что знал о планах Каса положить бабки на банковский счет или вложить в какой-нибудь трастовый фонд. Я же не собирался с ними расставаться и прикарманил всю сумму.

Кас переживал из-за того, что Джим может потерять на моих первых поединках, поэтому он поручил Джо Коланджело вести тщательный учет всех, кто приходил к нему. Кас объяснил: «Послушай, Джо, мне не хочется, чтобы Джим Джейкобс потратил хотя бы на цент больше, потому что он мой друг. Позаботься, пожалуйста, о том, чтобы такого не случилось».

20 июня я отправился в Атлантик-Сити, чтобы сразиться с Рики Спейном. Я нокаутировал его в первом раунде. Когда мы просматривали архив Каса, то обнаружили в нем одно интересное письмо, которое учитель получил 8 июля, за несколько дней до предстоящей схватки. Это был бланк из Атлетической комиссии штата Нью-Йорк – Хосе Торрес недавно был назначен ее председателем. Кас запросил эту бумагу для оформления заявки на новую лицензию. Очевидно, он не случайно упоминал в Кэтскилле, что может стать моим менеджером. Для него было важно хотя бы перед смертью считаться менеджером двух чемпионов мира, потому что он не признавал никаких других дивизионов, кроме супертяжелого. Однако свидетельств того, что Кас все же подал эту заявку, не сохранилось.

11 июля я вернулся в Атлантик-Сити для участия в состязании с Джоном Олдерсоном. Это был крупный деревенский парень – шахтер из Западной Вирджинии. Его рост составлял 6 футов 4 дюйма[164]. У нас был одинаковый послужной список – 4–0, все победы нокаутом. Однако и этот поединок я завершил быстро. В конце второго раунда был зафиксирован технический нокаут: по требованию врача бой остановили после того, как я трижды сбивал противника с ног. Зрителей штата Нью-Джерси схватка впечатлила. Когда мне этого хотелось, я умел устраивать зрелищные шоу. Возможно, я пока еще был неопытным актером, но эту роль я сыграл неплохо. Я смотрел фильмы и читал книги о том, как гладиаторы выходили на арену, как они выступали перед беснующейся толпой. Они были настолько самонадеянными, что требовали громких оваций еще до схватки.

18 июля в журнале People вышел материал, в котором освещался мой первый поединок. Также там подробно рассказывалось о карьере Каса, включая его борьбу с Международным боксерским советом. В статье вновь приводились слова Д’Амато о том, что он не мог бороться с мафией, пока не нашел «мальчишку, который был не только хорошим, но и надежным». Кас вновь оправдывал Паттерсона. Он постоянно заботился о том, чтобы тот выглядел прилично в глазах спортивной общественности. Флойд обладал для него какой-то дьявольской притягательностью. Все же в этом парне была червоточина.

После моего следующего выступления Кас здорово разозлился. Я дрался в Покипси с Ларри Симмсом, и это был единственный из моих поединков, который Джимми и Кейтон не снимали на камеру. Для меня бой оказался тяжелым. Симмс был искусным боксером и сильно пробивал меня. Он хорошо двигался, энергично перемещался, работал джебом, теснил меня, доставлял мне множество проблем. Тогда я занял правостороннюю стойку, словно был левшой, и из этого положения провел хук левой. Удар вышел неожиданным. Получилось красиво. Симмс повалился, как подрубленное дерево, и ему пришлось дать нашатырный спирт, чтобы привести в чувство.

Однако Кас был в ярости, потому что я действовал не по его сценарию. «Кто научил тебя этому дерьму с правосторонней стойкой? Нам будет не найти тебе соперника для следующего боя! Никто не захочет драться с левшой! Ты разрушишь все, что я создал!» – орал он на меня после поединка. «Прости, Кас», – только и смог сказать я в ответ. Я никогда не отрабатывал в спортзале такую стойку, но видел по телевизору, как этот прием используют некоторые боксеры, восклицая при этом: «Это круто!» Я как придурок подражал им и в результате разозлил Каса. Вообще, многие считали меня левшой, потому что я мог отправить противника в нокаут хуком или джебом левой.