Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

И я с удовольствием заглатывал всю эту муть. И при этом мне было жаль Каса. Он все чаще упоминал о том, что стареет: «Не забывай, Майк, я теперь уже совсем старик. Я смотрю в зеркало и не понимаю, кто этот парень. Я боюсь собственного отражения».

С этого момента Кас стал заранее готовить мои интервью, которые я давал после своих профессиональных боев. Он брал меня с собой на все пресс-конференции, и я учился, как следует говорить. С журналистами Кас беседовал всегда очень корректно и вежливо, а когда мы оставались дома одни, он высказывался жестко, и это меня заводило. Морт Шарник, старый друг Каса и консультант по боксу на телеканале CBS, рассказывал: «Д’Амато звонил мне, говорил об этом мальчугане, а потом, когда я сам увидел его, то не мог поверить собственным глазам. Паренек выглядел и говорил совсем как Кас. Стрижка, манера улыбаться, привычка тщательно подбирать слова – все то же самое. Просто фантастика! По-моему, он не только говорил и выглядел, как Д’Амато, он казался его клоном. Он воспроизводил мысли Каса, копировал его стиль поведения и отношение к разным вещам. С философской точки зрения он и был Касом, поскольку у него была та же страсть к боксу». Да, я стал дублем своего наставника, его отражением.

Теперь, когда я выступал на профессиональном ринге, Кас удвоил свои усилия, чтобы добиться от меня полного контроля над собственными эмоциями. Он неустанно учил меня дисциплине. Это означало, кроме всего прочего, умение сохранять хладнокровие, когда тебе в лицо произносят разные провокационные вещи.

Мои следующие два поединка также прошли в Олбани. 10 апреля я дрался с Трентом Синглтоном. Я вышел на ринг, поклонился на все четыре угла и поднял руки, как какой-нибудь римский ниггер-гладиатор. Я начал вживаться в роль. В первом же раунде я трижды сбил своего противника с ног, и рефери остановил бой на 57-й секунде. После этого я подошел к углу Синглтона, поцеловал его и погладил по голове: «Малыш, ты в порядке? О-о, мне жаль, что так вышло!» Касу не к чему было придраться: он видел, как это делал Джек Демпси. После боя я заявил журналистам: «Я чувствовал себя очень уверенно. Не думаю, что кто-то может победить меня, потому что я лучший боксер в мире. Мои поклонники, возможно, пока еще не знают об этом, но моим сверстникам об этом хорошо известно». Меня спросили, испугался ли я, когда Синглтон угрожающе смотрел на меня во время инструкций рефери. Я ответил: «Да, не стану скрывать: я испугался. Я испугался, что могу убить его».

Беседуя с журналистами, Кас казался довольным: «В профессиональном боксе в любой момент может произойти все, что угодно. И сегодня Майк доказал это. Он дерется жестко, его стиль в этом отношении чем-то напоминает манеру Ларри Холмса, поэтому так трудно заставить кого-то выйти на ринг против Тайсона. Профессионалы с приличным послужным списком боятся проиграть, а новички зачастую просто хотят сорвать куш. У меня проблема подобрать Майку спарринг-партнеров. Те, кто согласился проводить с ним спарринг-бои, требуют с меня целое состояние».

Мой следующий бой был намечен на 23 мая, я дрался с Доном Хэлпином. Он продержался на ринге целых четыре раунда, но в конечном итоге я прижал его к канатам и, прежде чем сбить с ног, так активно обработал, что от него осталось лишь кровавое месиво. После этого он не смог встретиться с прессой, так как был вынужден залечивать сломанный нос и огромную рану над правым глазом. Что до меня, то я вполне был готов дать интервью, что и не преминул сделать: «Признаюсь, я не могу винить себя за то, что все закончилось таким образом. Иначе меня нельзя было бы назвать боксером. Это мой способ зарабатывать на жизнь. За пределами ринга я отличный парень, но не во время схватки». Кас развернуто прокомментировал поединок: «Первые три раунда мы добивались, чтобы Майк раскрыл своего соперника, а затем настал момент провести хороший чистый удар. Как мне показалось, на этот раз Майк проявил больше самообладания и был более раскован, чем когда-либо прежде».

У меня стали появляться поклонники из числа местных. Они прикалывали на одежду значки, на которых были изображены заглавные буквы «КО»[163]. Кас был в восторге и постоянно твердил: «Ты – величайший боксер, которого когда-либо видел мир. Нужно, чтобы ты сам в это поверил». Учитель даже слишком высоко отзывался о моих бойцовских качествах, порой начинало казаться, что он демонстративно создает мой культ. Наряду с фанатами у меня появились и поклонницы, которые приходили на мои выступления, однако я ни с кем не встречался в то время. Я был слишком влюблен в себя, чтобы думать и заботиться еще о ком-то. Кас устроил все таким образом, что мир вращался вокруг меня. «Люби самого себя, чаще смотрись в зеркало, веди бои с тенью, гордись своими результатами! То, чего ты добиваешься, просто великолепно, такого еще не было в истории бокса!» Ему нравилось бросаться такими фразами.