Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

Кас ненавидел богатеев, при этом, по его мнению, я мог заслуженно пользоваться разными привилегиями и нигде не вкалывать. Он велел мне: «Когда журналисты будут спрашивать тебя, чем ты занимаешься, отвечай, что ни одного дня нигде не работал. Мне бы хотелось, чтобы ты говорил именно так». На самом деле я был не против поработать в парикмахерской, но Кас запретил. Как-то я спросил у него: «Кас, ты ненавидишь богатых людей, которые никогда не потели, и вместе с тем настаиваешь на том, чтобы я говорил, что всю свою жизнь занимался только боксом?» Тогда мне это казалось очень странным. Однако Кас все устроил так, что мне не нужно было беспокоиться об оплате счетов. У меня не было каких-либо обязанностей, я был совершенно свободен от всего. Я должен был лишь тренироваться и выполнить преначертанное. Прежде я считал себя «золотым ребенком». Теперь я стал «золотым сиротой».

На бой с Ричардсоном я прихватил фотографию Каса. Поcтавив ее рядом с зеркалом в своем гостиничном номере, я обратился к учителю за поддержкой. В ответ прозвучали рекомендации «качать маятник» и пробивать комбинации: «Постоянная агрессия! Выброс сильных ударов! Сбить его с ног!» Затем я продекламировал свои установочные фразы: «Я стану чемпионом мира! Я – величайший боксер, созданный Богом! Как этот парень посмел бросить мне вызов?» Я проговорил все это в своем гостиничном номере зеркалу, рядом с которым стояла карточка Каса.

Ричардсон не смог бросить мне серьезного вызова. Я нокаутировал его в первом же раунде. Давая интервью, я рассказал журналистам о Касе: «Глядя на мое поведение на ринге, все считают, что я подвержен эмоциям. Однако чувства переполняют меня, лишь когда речь заходит о моей семье. Теперь я остался один. Со мной нет Каса, который оценил бы, как я провел этот бой. Нет моей матери, которой можно было бы показать газетные вырезки о моих поединках. Как бы я ни старался, Кас всегда находил что-то, над чем мне нужно еще поработать. Он никогда не позволял мне зазнаваться. Теперь, когда Кас ушел, я должен из уважения к нему относиться к делу еще более серьезно. Когда мне было 17 или 18 лет, я был жутко самоуверен. Я считал, что уже достиг нужного уровня и мне больше не нужно тренироваться, но Кас старался держать меня под жестким контролем. Раньше я выступал на ринге, имея лишний вес в пять или десять фунтов[173], и все равно побеждал. У меня было неправильное отношение к делу, но Кас сделал все, чтобы изменить ситуацию. Отныне я стал более дисциплинированным. Теперь я знаю, что, когда два парня выходят на ринг, может случиться все, что угодно».

В телевизионном интервью я также упомянул о Касе: «Каждый день я скучаю по моему учителю. Он оказал огромное влияние не только на меня, но и на многих в боксерском бизнесе. Самое замечательное в Касе то, что он постоянно доказывал: каждый обязан во что-то верить, у любого человека должна быть вера, и тогда, вне зависимости от тяжести ситуации, он справится со всеми проблемами. Мне наплевать, кто передо мной на ринге – Эдди Ричардсон или чемпион мира. Мне все равно, какого он роста и веса, будь это хоть гора мускулов – я справлюсь с ним. Преодоление трудностей – обязательное условие для становления человеческого характера».

19 ноября в спортзале Gramercy состоялся поминальный вечер в честь Каса, но я не пошел на него. Помимо боксеров, на этом мероприятии присутствовали литературные деятели, которые пришли отдать дань уважения старому другу. Норман Мейлер сказал: «До знакомства с Касом я никогда не встречал такого человека, который, не будучи писателем, размышлял больше, чем любой представитель литературных кругов… Его новаторский стиль ведения боя оказал столь же громадное влияние на бокс, как творчество Эрнеста Хемингуэя – на становление молодых американских писателей». Гэй Тализ упомянул о том, что учение Каса вышло за границы бокса как вида спорта: «Он осознал, что есть нечто большее, чем просто победа, – то, благодаря чему жизнь продолжается даже после того, как ринг опустел. Это было то качество, которое я ценил в нем больше всего, имея честь быть знакомым с этим человеком». Джим Джейкобс напомнил присутствовавшим о длительной и ожесточенной борьбе Каса с Международным боксерским советом: «Кас Д’Амато яростно выступал против невежества и коррупции в боксе. Он был непреклонен по отношению к своим врагам и одновременно проявлял понимание, сострадание и невероятную терпимость к друзьям». Пит Хэмилл также заметил, что учение Каса не ограничивается одним лишь боксом: «Этот человек просветил меня относительно многих вещей вне сферы бокса. Бокс – это ремесло, которым можно овладеть. Он показал, ради чего стоит жить, рассказал, что такое жизнь, которая далеко не всегда поддается контролю». На вечере присутствовал и Том Патти. Ему не понравились хвалебные речи в мой адрес, которые произнес Джимми в своем выступлении. Однако, зная Каса, мне кажется, это именно то, что он хотел бы услышать.