Железные желуди

- Хочешь мою сестру в наложницы? Возьми! - снова за­нося секиру, крикнул Войшелк. - Но сперва покажи то, что мужчина бережет пуще глаза и чем он отмыкает женщину. Говорят, у тебя тот ключ, как у годовалого младенца. По­кажи свой ключик, Эдивид!

Рутский княжич глумливо захохотал. Эдивид прямо ошалел от нанесенной ему черной обиды - кроил и кроил воздух мечом.

Место поединка уже обступили новогородокцы и вои из охраны Эдивида. И те и другие угрожающе сжимали в ру­ках оружие, готовые, казалось, вот-вот сойтись в бою. Но стародавний обычай требовал стоять в стороне и ждать, по­ка рубятся один на один вожи. У кого у первого брызнет из раны кровь, тот проиграл. Ну и, само собой, проиграл тот, у кого хрустнет, как орех, череп и душа, покинув мерт­вое тело, отлетит в заоблачную горнюю державу.

Между тем Далибор подсаживал Ромуне на своего коня. Нежно смотрел на нее и краем глаза наблюдал за поедин­ком. Ромуне же неотрывно смотрела на брата. По ее глазам, даже стоя спиной к дерущимся, можно было прочесть, как идет схватка. Глаза темнели, делались совсем черными - значит, отступал под ударами Эдивида Войшелк. Светлели - значит, брат теснил врага.

Наконец Войшелк точным ударом оглушил, выбил Эди­вида из седла. Тот, взмахнув руками, рухнул на взрытый копытами песок. Его охрана спешилась, несколько человек опустились на колени вокруг своего княжича. Это было признанием, что погоня не удалась. Эдивид кивком одоб­рил их поведение. Если он и дышал, то на одну неполную ноздрю.

Далибор со своими дружинниками, с Войшелком и Ро­муне продолжили путь.

- А я думала, княжич, что ты изменил моему отцу и пе­рекинулся к Давспрунку, - сказала Ромуне, не без лукавст­ва глядя на Далибора. Она ехала на его коне, Далибору же отдал коня Найден. Сам холоп, держась за хозяйское стре­мя, трусил рядом. Горошины пота скатывались со щек, срывались с ушей. Что поделаешь: не жалеют людей, рож­денных на старом тряпье под соломенной крышей те, кто вкушает свой хлеб земной на злате и серебре.

- Новогородок - союзник и побратим Миндовга. Мы од­но целое. Как же я мог пойти против самого себя? - торже­ственно и в то же время с улыбкой проговорил Далибор. - Кунигас Миндовг - и Новогородок это знает - самый силь­ный и самый надежный человек на Литве.

Ромуне, по всему, было приятно слышать эти слова. Ще­ки у нее зарумянились, как прихваченное солнцем летнее яблочко. Она уже не скрывала своего расположения к Да­либору. В цвете ее глаз зеленое брало верх над черным. А княжич, набравшись смелости, продолжал:

- Давспрунк, конечно, тоже не слабак и с головой на плечах. Но в одном он сильно проигрывает Миндовгу.

- В чем же? - быстро повернула головку, ни дать ни взять птаха в гнезде, Ромуне. Не зря мудрецы говорят, что длинноволосые дочери Евы, где бы они ни родились, в Литве ли, на Руси, очень легко впадают в грех любопытства.

- У него нет такой прелестной дочери.

Ромуне легко и весело рассмеялась. Наблюдательный че­ловек заметил бы, что новогородокский княжич нравится ей все больше и больше.

Ехали без привалов целый день. Да и что такое осенний день - щепотка. Моросил тихий дождик. Тучи плыли над лесом, как серый текучий дым. Казалось, где-то далеко бу­шуют небесные пожары и всю золу, весь пепел гонит ветер сюда, в Принеманье. Лишь под вечер прорезалась на гори­зонте пронзительно-синяя щель. Прощальное летнее тепло было в этой синеве. Далибор видел, как жадно и взволно­ванно смотрит Ромуне на живую яркую полоску. И сам смотрел туда же.

Переночевали в лесу, а чуть свет снова тронулись в путь. Он уже был недолог. Далибор не поехал прямо домой - свернул на Темную гору. С Ромуне и Войшелком подошел к священному дубу.

Волосач сидел на прежнем месте - под легким навесом, как бы притертым к вековечному комлю. Костерок мигал, вился у его ног. Вещий старец, не отрывая глаз от розовых лепестков пламени, мелко ломал сухой хворост - кормил огонь. Он не скрывал, что рад гостям.

- Ты обманщик, враль, - напротив, разгневанно начал Далибор. - Могильный хлад чуешь, вот и льнешь к огню. Зачем соврал про Миндовга? Как посмел клясться, что мы с ним одной крови? Отвечай, пес!

Волосач спокойно поднял глаза, улыбнулся Ромуне и Войшелку, сказал, как всегда, пряча в простых словах не­кую загадку:

- Люди переменчивы, как облака. Ты был в Руте?

- Был. - Далибор не спешил сменить гнев на милость. - Зачем врал? Отвечай!

- Хотел, чтобы вы встретились с Миндовгом, потому что сильный равного ищет. Хотел и хочу, чтобы не посекли тевтонской секирой и татарской саблей наши корни. Хочу, чтобы Новогородок и Литва узлом связались, который ни­кому никогда не развязать. Только так уцелеет наш род. Только это сулит надежду, что младенцы наши будут уто­лять голод материнским молоком, а не дымом и пеплом. Разве не того же хочешь ты, княжич?

Колдун, как хитрый угорь, выскальзывал из рук, а своими словами, горячечным блеском глаз брал прямо за сердце.

- Землю ел... Клялся... - начал оттаивать Далибор.