Железный крест

— За каждой минутой не уследишь, — ответил он. — Но отныне я постараюсь постоянно держать этих двоих в поле зрения. Надеюсь, мой шурин сможет информировать даже лучше, нежели Мейер. Однако не следует забывать, что я не могу всякий раз вмешиваться в отношения между Штрански и Штайнером, оставаясь при этом незамеченным. Думается, чтобы понять, что там между ними не так, нам следует прежде всего уяснить, какие мотивы ими движут.

— Уверен, вытащить эти мотивы из Штайнера не составит особого труда, — с жаром возразил ему Брандт.

Кизель улыбнулся:

— Я так не думаю. Мое впечатление таково, что разницу в положении между собой и гауптманом он рассматривает как сугубо личное дело. А что касается Штрански, то он скорее будет говорить о последствиях, чем о причинах. Что вы станете делать, если он потребует для Штайнера самых строгих мер дисциплинарного взыскания?

— А это уже моя забота, — ответил Брандт. — Если только он приведет свои угрозы в действие и попробует в обход меня выйти на штаб дивизии, то вскоре поймет, что замахнулся гораздо выше того, что ему по плечу.

— Если не ошибаюсь, у него там связи, — счел нужным напомнить полковнику Кизель.

— Связи! — Брандт презрительно махнул рукой. — Если я накажу его за то, что он представил сфальсифицированные документы, ему не помогут никакие связи. Но мы отвлеклись от темы. Вы только что сказали, что у вас есть план.

— Верно, — подтвердил Кизель. Он докурил сигарету и встал, намереваясь подойти к столу и затушить окурок в хрустальной пепельнице. Лишь после этого он изложил свой план. Когда Кизель закончил, в комнате воцарилось молчание.

— Только вам могла прийти в голову такая идея, — заявил в конце концов Брандт. Несколько минут он сидел, погруженный в раздумья, затем поднял голову и произнес: — Пригласите сюда сразу двоих.

Первым он обратился к Штайнеру:

— Я все как следует взвесил. Что ж, даю согласие. Даю тебе на размышления несколько дней. Надеюсь, тебе понятно, в чем здесь дело?

— Думаю, да, — ответил Штайнер.

Брандт кивнул:

— Значит, всякое непонимание между нами исключено. Дело же вот в чем. Гауптман Штрански утверждает, будто именно он возглавил вторую роту во время контратаки. За это ему полагается Железный крест первой степени. Мне же нужно, чтобы его заявление было, как и полагается, подкреплено двумя подписями. Первую я уже имею, ее поставил лейтенант Трибиг. Вторая должна быть от командира роты. Поскольку лейтенант Мейер погиб, ты, как его заместитель в последнее время, — единственный, кто имеет право поставить вторую подпись. У тебя есть ко мне вопросы?

Штайнер покачал головой.

Брандт повернулся к Трибигу.

— Я хочу, чтобы вы довели этот разговор до сведения гауптмана. Что касается его рапорта о якобы имевшем место случае нарушения уставных отношений со стороны командира взвода, то передайте ему следующее. Боюсь, что такая мера вряд ли поможет ему освежить память этого самого нарушителя благоприятным для него самого образом, на что, собственно, и рассчитывает гауптман, скорее наоборот.

При этих обтекаемых словах Кизель едва сдержал улыбку. Трибиг стоял, глядя в пол. Правда, было заметно, что он несказанно рад.

— Я передам гауптману ваши слова, — пробормотал он.

Брандт одарил его ледяным взглядом.

— Это приказ, — сухо произнес он. — А сейчас вы можете быть свободны.

Полковник подождал, пока Трибиг выйдет за дверь. После чего снова сел за стол и посмотрел на Штайнера, который остался стоять посередине комнаты. Из дальнего ее угла, где сидел Кизель, донесся сдержанный кашель. Брандт тотчас вспомнил, что в кабинете он не один, и это его слегка встревожило. Но поскольку он не мог выставить за дверь собственного адъютанта, то предпочел заговорить сугубо официальным тоном:

— По какой причине тебе был отдан приказ копать блиндаж для гауптмана Штрански?

Штайнер поджал губы.

— Я, кажется, задал вопрос, — напомнил ему Брандт.

Штайнера так и подмывало сказать в ответ какую-нибудь резкость, но он нашел в себе силы сдержаться.

— Я бы не хотел об этом говорить, — негромко произнес он.

— А если я прикажу?

Штайнер поднял голову. Их взгляды с полковником встретились, и Штайнер почувствовал, как в нем закипает гнев.

— Вы хотите услышать ложь? — спросил он с вызовом в голосе.

Брандт сложил ладони так, чтобы кончики пальцев касались друг друга, и слегка подался вперед:

— Я хочу вам кое-что сказать, Штайнер. Вокруг этого дома места хватит для нескольких сотен блиндажей, так что мне есть чем тебя занять как минимум на пару недель. Хотя бы для того, чтобы оградить себя от новых неприятностей. Ты в курсе, что Штрански готов применить по отношению к тебе меры дисциплинарного воздействия?

— Будь я на его месте, я не стал бы терять ни минуты, — огрызнулся Штайнер.

Брандт обернулся к Кизелю. Тот все это время внимательно слушал их разговор.

— Что вы на это скажете? — спросил он. — А вот лично я дал бы ему с десяток нарядов вне очереди, приставил к нему охранника и дал задание до посинения копать укрытия.