Железный крест

— Одну минутку, — остановил его Шульц. Нельзя сказать, чтобы он горел желанием нести эту скорбную ношу, однако совесть подсказывала ему, что ему есть за что терзаться раскаянием. И он занял место рядом с другими тремя. Голльхофер одарил их свирепым взглядом. Он уже было открыл рот, чтобы приказать им оставить тело на земле, но было в Штайнере нечто такое, что заставило его воздержаться. В конечном итоге он сделал знак рукой и встал во главе колонны. Вскоре они уже шагали по улице. Правда, солдаты то и дело оглядывались назад, сквозь забор, на темную махину завода. Казалось, та пустыми глазницами выбитых окон наблюдает за ними. Наконец колонна пересекла улицу рядом с бывшим батальонным штабом. Завод остался позади. Теперь они шагали по темному ущелью между стенами домов.

Тем временем Голльхофер обратил внимание, что среди солдат есть радисты, и велел им связаться с полковым штабом.

— Сообщите, что мы уже в пути. Пусть они там слегка удивятся, — грустно пошутил он. И все-таки в душе он был счастлив — ну кто бы мог подумать, что они выполнят свою миссию, не потратив ни единого патрона!

Правда, уже в следующее мгновение он подумал о тех четверых, что несли своего мертвого товарища, и его радость сменилась чувством вины. Он подождал, пока они прошли еще пару кварталов, после чего приказал роте остановиться, а сам прошел в хвост колонны. Штайнер и трое его товарищей воспользовались остановкой, чтобы передохнуть. Мертвое тело они положили на землю, а сами, тяжело дыша, стояли рядом.

— Я распоряжусь, чтобы вас сменили, — как можно громче произнес Голльхофер, чтобы его услышали другие солдаты. — Думаю, добровольцы найдутся. — Он бросил в сторону солдат выжидающий взгляд. — Как хотите, — добавил он после небольшой паузы, а затем крикнул командирским голосом: — Стройся в колонну по четыре!

Длинная колонна пришла в движение. Впрочем, солдаты подчинились нехотя. Голльхофер тем временем обратился к Штайнеру:

— Возьмите пять или даже десять человек и пройдите на несколько сотен метров вперед, как впередсмотрящие. Я дам вам солдата, который знает дорогу.

После этих слов он вновь занял место впереди колонны и приказал первой четверке нести мертвое тело.

— Через пять минут вы передадите его дальше, и так до самого конца колонны. После чего начнем сначала.

Пока мертвое тело тащила первая четверка, Штайнер выбрал себе помощников.

— Еще немного, и я бы не выдержал, — признался Крюгер на ухо Фаберу и потер онемевшие руки. — Никогда бы не подумал, что он такой тяжелый, — печально добавил он и повернулся к Шульцу: — Спасибо, это было так по-человечески с твоей стороны. Ты был лично знаком со Шнуррбартом?

Шульц кивнул:

— Еще как! Кто же его не знал! Так что не надо никаких благодарностей. Разве я посмел бы не помочь вам?

Какое-то время они шагали молча, пока наконец не достигли улицы, которая слегка поднималась в гору.

— Кто-нибудь знает этот район? — спросил Шульц.

Крюгер задумчиво огляделся по сторонам:

— Что-то знакомое. Не здесь ли мы были вчера утром?

— Точно. Вон там, в том доме или в следующем после него. Мерц нам тогда сказал, что предстоит захватить завод.

— Верно, — согласился Крюгер, и его лицо исказила гримаса; он сглотнул застрявший в горле комок, вытер рукавом со лба пот и попытался отогнать тяжелые мысли, правда, безуспешно. Шнуррбарт наверняка предчувствовал, что этот день будет для него последним, подумал он, чувствуя, как глаза ему застилают слезы, и пошире их открыл, чтобы увидеть, что происходит вокруг. Обсаженная с обеих сторон деревьями, улица тянулась в неярком утреннем свете дальше. Внезапно Крюгер ощутил непреодолимое желание перекинуться парой слов со Штайнером.

— Куда мы идем? — спросил он, нагнав его. Правда, чтобы получить ответ, ему пришлось повторить свой вопрос.

— Какая разница, — буркнул Штайнер.

— Это верно, — согласился Крюгер. — Какая разница.

За деревьями виднелись одноэтажные дома — небольшие серые кубики, окруженные выкрашенным в зеленую краску штакетником.

— Да, это то самое место. Здесь нас высадили из грузовиков, — произнес Крюгер. Штайнер продолжал хранить молчание. — Вчера утром, — добавил Крюгер. Штайнер молчал. Неожиданно все, как по команде, застыли на месте и оглянулись. На западе прогремели несколько взрывов, а еще через несколько секунд со стороны города заговорила артиллерия.

— Опять начинается, — прокомментировал Крюгер.

Шульц ухмыльнулся:

— Им что, некуда девать боеприпасы? — Он обернул к небу лицо, и плечи его сотрясал беззвучный смех.

— Наверно, иваны еще не поняли, что мы отступаем, — высказал мнение Крюгер.

— Значит, не поняли, — подвел итог Шульц. — Как по-твоему, почему мы ушли так поздно? Все дело в стратегии. Русские уже привыкли, что мы отступаем в полночь. Они и представить себе не могли, что мы будем отходить в четыре утра.

Этот довод показался другим вполне убедительным.

— Черт, нам крупно повезло, что нас там нет, — произнес кто-то. — Иначе и нам было бы горячо.

Тем временем к ним подтянулась остальная рота во главе с Голльхофером.