Железный крест

Даже Крюгер и Шнуррбарт чувствовали, что не могут идти дальше. Особенно плохо было Крюгеру. Последние полчаса он испытывал острую боль в правой пятке. Наверно, натер мозоль, подумал он. Может, снять сапог и посмотреть? Но Штайнер никогда не разрешит останавливаться ради какой-то мозоли. Крюгер шепотом выругался. Он попытался идти, ступая на мысок, но это нисколько не улучшило дело. Попавшая в сапоги вода при каждом шаге громко хлюпала. Так я натру ногу еще сильнее, решил он. Ему казалось странным, что его ноги, закаленные долгими походами, так подвели его, как будто он был зеленым новичком. Должно быть, мокрые носки перекрутились и сильно натерли размякшую от воды кожу. Боль сделалась невыносимой. Плечо саднило от тяжести пулемета. Болела и спина, на которой он нес массивную скатку. Неприятно липла к потному телу мокрая советская гимнастерка. Каждый шаг доставлял немалые страдания. Усугубляли его незавидное состояние также темнота, нескончаемый дождь и чувство неуверенности. Однако боль в ноге была мучительнее всего и заставляла забыть обо всем прочем. Крюгер неожиданно остановился и бросил пулемет на землю. Шлепок, раздавшийся при его падении, заставил Штайнера обернуться.

— Ты с ума сошел! — шепнул Крюгеру Шнуррбарт.

Пруссак ничего не ответил. Сев на землю, он принялся стаскивать с ноги сапог. Стянув носок, он нащупал на пятке мягкое вздутие. Когда к нему подошел Штайнер, он даже не поднял головы.

— Маменькин сынок натер ножку? — презрительно процедил взводный. Крюгер ничего не ответил. Он вытянул ногу, подержал ее на весу и с облегчением простонал. Штайнер нахмурился еще больше. Он наклонился, поднял пулемет и спросил:

— Сколько нам ждать тебя?

Крюгер снова не удостоил его ответом. Солдаты подошли ближе и заулыбались.

В следующую секунду все бросились на землю, как будто кто-то толкнул их в спину. На небольшом расстоянии от них, там, куда они успели дойти, прежде чем вернуться к Крюгеру, ночь озарилась яркой вспышкой огня. Тут же грохнул оглушительный взрыв. Штайнер уткнулся лицом в спину Крюгера, который в это мгновение забыл о боли в ноге. За первым взрывом последовали другие. Наконец Штайнер осторожно приподнял голову. Он понял, что остался цел. К нему снова возвращались немудреные аналитические способности, обретенные за три года войны. В следующее мгновение он вник в сложившуюся обстановку. Взвод находится не более чем в пятидесяти метрах от советских артиллерийских позиций, расположенных чуть выше среди одной из бесчисленных складок местности.

Штайнер медленно поднялся на ноги и посмотрел в направлении вражеской батареи, безостановочно продолжавшей обстрел. Глядя на него, один за другим начали вставать и остальные. На земле оставались лишь Крюгер и Пастернак. В правой руке пруссак все так же сжимал сапог и носок. Его голая ступня белела на фоне темной земли. Штайнер пару секунд молча смотрел на него, затем положил Крюгеру на колени пулемет и сказал:

— Обувайся, а то простудишься!

Солдаты беззвучно рассмеялись. Не обращая внимания на их веселье, Крюгер отложил сапог в сторону, ухватился за больную ногу, положил ее себе на левое колено и прикоснулся к мозоли.

Затем поднял голову и спросил:

— У кого-нибудь есть иголка?

Штайнер оттянул поясной ремень и вытащил большую булавку.

— Поторопись! — хрипло произнес он.

Крюгер кивнул. Вонзив иголку в мозоль, он почувствовал, как по его пальцам потекла липкая лимфа.

— Тут больше воды, чем в головах у вас всех вместе взятых! — проворчал он и, достав индивидуальный пакет, перебинтовал ногу. Затем натянул носок и сапог и быстро встал. В следующее мгновение артиллерийский обстрел прекратился.

— Кратковременное прекращение огня, — пробормотал он. — Русские, наверно…

— Тихо! — резко оборвал его Штайнер. Все подняли головы и стали прислушиваться. Где-то рядом разорвалось несколько снарядов. Солдаты многозначительно переглянулись. Лицо Крюгера приняло философское выражение.

— Если бы мы были там, где они высадились, — сказал он, — то мы бы оказались там, где нам нужно.

Остальные солдаты все еще не оправились от потрясения, вызванного внезапным артобстрелом, но тут же заулыбались и едва ли не с нежностью посмотрели на Крюгера. В эти секунды все они испытывали одно и то же чувство — чувство товарищества.

Им пришлось сделать изрядный крюк, чтобы обойти огневые позиции русских. Апатия куда-то исчезла, сменившись обостренной осторожностью. Взвод снова начал восхождение, которое на этот раз показалось солдатам бесконечным. Когда Штайнер по какой-то необъяснимой причине остановился, все тревожно вскинули головы. Дождь по-прежнему безжалостно хлестал по их усталым лицам. Все заметили, что Штайнер не отводит глаз от горы.