Желтая жена

Каждый вечер на плантации устраивали настоящие пиршества. И даже домашней прислуге разрешалось поучаствовать в них, после того как дела по дому были закончены. На поляне пылали костры, столы ломились от угощения; мужчины пили виски, женщины – сливовое вино, а дети – яблочный сидр. Музыканты играли на скрипках и банджо. Люди пускались в пляс: кружась в танце, покачивая бедрами и отбивая ритм босыми пятками, мы старались прогнать невзгоды и сполна насладиться жизнью.

В сочельник наступало время ежегодной раздачи одежды. Мужчины получали рубашку и брюки, женщины – платье из холстины, дети – новые носки. В прошлом году миссис Дельфина удивила нас, приказав выдать всем женщинам и девушкам ленты для волос. Мастер Джейкоб любил собирать детвору и одаривать игрушками – мячиками, куклами, деревянными поделками. Но большинство малышей с нетерпением ждали, когда дело дойдет до раздачи конфет.

А дальше наступал мой день рождения. Большинство рабов не знают даты своего появления на свет, но мама позаботилась о том, чтобы мне она была известна: 25 декабря 1832 года. Также я знала, что 1850 год должен стать самым счастливым в моей жизни – мне исполнится восемнадцать, и я получу документы об освобождении.

Но вместо этого утро знаменательного дня я встречала пленницей в доме Тюремщика, да к тому же еще и беременной. Волна жгучей ярости захлестнула меня. Схватив с прикроватного столика кувшин с водой, я с размаху запустила им в стену. Вслед за кувшином полетел стул. Затем, вскочив с постели, я принялась сдирать простыни и швырять их на пол. Вскоре на ковре образовалась груда скомканного белья. Я желала получить мои бумаги! Где они? Почему мастер Джейкоб до сих пор не явился за мной? Я ведь столько лет жила надеждой на его обещание!

В дверь постучали.

– Уходите! – крикнула я.

– Элси приготовила рождественский завтрак, – раздался голос Джули.

– Я не голодна.

Но Джули продолжала в нерешительности топтаться под дверью. Я попыталась убедить девочку вернуться на кухню и наслаждаться рождественской трапезой без меня: никто в тюрьме не знал, что сегодня мой восемнадцатый день рождения, и я хотела сохранить это в тайне. После нескольких часов, проведенных за бессмысленным разглядыванием обоев, я все же решилась покинуть свое убежище. На столе в гостиной стояла забытая тарелка с подсохшим бисквитом, я торопливо проглотила его и вернулась к себе. Я не знала, дома ли Тюремщик, и предпочла спрятаться. Вскоре появилась Джули, которая объявила, что Элси ужасно рассердилась из-за моего отказа выйти к завтраку.

– Говорит, ты спесивая.

Джули уселась на ковер, подобрав под себя ноги. Длинные густые волосы девочки были заплетены в косу и украшены розовой ленточкой, которую я подарила ей на Рождество.

Я молчала, машинально комкая лежавший на коленях плед. С тех пор, как меня переселили в большой дом, наши отношения с Элси стали более чем прохладными. Общение ограничивалось лишь самыми необходимыми замечаниями, бо́льшую часть которых кухарка предпочитала передавать через Джули. Что касается меня, я не испытывала особого разочарования из-за возникшего отчуждения. Я по-прежнему проводила дни на складе, занимаясь починкой одежды, которая с наступлением зимы стала более объемной и тяжелой. По моей просьбе Томми сделал небольшую перестановку, расчистил полки и вынес старый хлам, так что теперь крохотный закуток превратился в настоящую швейную мастерскую, где я чувствовала себя уютно.

Здесь-то в канун Нового года и застала меня Джули. Девочка влетела в дверь как полоумная, словно за ней гналась свора голодных псов.

– Эй, что стряслось?

– Масса вернулся из поездки, – объявила Джули.

– Замечательная новость, но это не повод носиться сломя голову.

– Говорят, твой бывший хозяин умер! – выпалила она.

– Что? – Я откинулась на спинку стула и схватилась обеими руками за живот.

– Сама слышала в таверне: масса Джейкоб Белл умер три недели назад.

У меня перехватило дыхание, внутри все оборвалось. Мастер Джейкоб мертв? Нет, не может быть! Изо рта вырвался душераздирающий вопль. Джули склонилась надо мной и принялась поглаживать по спине, пытаясь успокоить. Но крик не прекращался. Я дрожала, словно в лихорадке, стенала, рычала, молотила кулаком по столу и, проклиная судьбу, в ярости сметала коробки с полок. Я кричала до тех пор, пока не осипла.

– Ну же, ну, – приговаривала Джули, убирая упавшие мне на лоб волосы. – Тише-тише, все наладится.

Но я знала: ничего уже не наладится. Теперь, после смерти мастера Джейкоба, я застряну в этом проклятом месте до конца своих дней. Усилием воли я заставила себя встать, добрела до дома и заперлась в спальне, надеясь лечь пораньше, чтобы этот ужасный день закончился как можно скорее. Но мои надежды не оправдались: после ужина раздался стук в дверь – Тюремщик ждет меня в гостиной. Я попросила Эбби передать, что плохо себя чувствую, но экономка отказалась огорчать хозяина столь неприятным известием. С тяжелым вздохом я поднялась с кровати и умылась. Джули привела в порядок мои всклокоченные волосы и помогла одеться.