Желтая жена

Почти все, что связано с транспортировкой рабов, происходило под покровом ночи, пока те, кому в этой жизни повезло больше, мирно спали в своих кроватях. Эссекса должны были доставить в Ричмонд 16 июля. Тюремщик потратил массу времени и сил на подготовку к прибытию узника. Мне и прежде доводилось видеть немало ужасных сцен, когда Лапье с удовольствием наказывал заключенных, но сейчас его азарт превратился в настоящую страсть, что держало меня в постоянном напряжении. И все же страшно было даже представить реакцию Тюремщика, узнай он, что Эссекс – отец Монро. Я благодарила Бога за пренебрежение, с которым хозяин относился к моему сыну, потому что при внимательном взгляде на мальчика сходство стало бы очевидным. А если бы такое произошло, мой возлюбленный наверняка был бы обречен на верную гибель.

Накануне знаменательного дня Тюремщик никак не уходил спать, хотя уже давно стемнело. Он сидел в гостиной, пил виски и грыз арахис. Я надеялась, что тяжелое опьянение не заставит Лапье совершить какое-нибудь безумие еще до наступления утра, и предложила поиграть для него, чтобы немного отвлечь и снизить напряжение. Но Тюремщик был не в настроении слушать музыку и велел мне отправляться наверх. Что же, это оказалось даже к лучшему: тюремный двор, по которому проведут узника, был отлично виден из окна моей спальни. Я зажгла свечу, уселась и стала ждать. Поначалу я пыталась читать, но мысли об Эссексе мешали сосредоточиться, слова путались, смысл прочитанного ускользал. В результате я сдалась и отложила книгу. Интересно, как сейчас выглядит любимый, не забыл ли он меня? Искал ли в Массачусетсе или давным-давно оставил надежду и связал жизнь с другой женщиной?

Несмотря на напряженное ожидание, я оказалась совершенно не готова к тому, чтобы увидеть Эссекса. Когда ворота распахнулись и он усталой походкой вошел внутрь, я вздрогнула, по спине пробежал холодок. Голова узника была опущена, он сильно горбился. Видимо, путешествие далось Эссексу нелегко: белая рубашка превратилась в засаленные серые лохмотья, всклокоченные волосы и борода слиплись от грязи. Узника сопровождали четверо белых мужчин.

Тюремщик вышел из дома и нетвердой походкой направился навстречу прибывшим, раздавая по пути указания охранникам. Его широкая спина закрыла от меня Эссекса. Мне хотелось распахнуть створки окна и выкрикнуть имя возлюбленного. Один из сопровождающих дернул цепь, заставляя невольника прибавить шаг. Эссекс поднял голову, оглядывая место, куда его привели.

– Посмотри наверх, дорогой. Я здесь, здесь! – в тщетной надежде шептала я.

Когда охранники вместе с заключенным пересекли двор и скрылись в тюремном бараке, я поняла, что все это время почти не дышала. Подступившая слабость заставила рухнуть на стул. Я сгорала от желания увидеть Эссекса. Но сделать это прямо сейчас было бы полнейшим безумием, к тому же я не слышала, чтобы Тюремщик вернулся в дом.

Я представила, каким мог бы стать наш первый разговор, как звучал бы голос Эссекса, когда мы начали бы рассказывать друг другу о событиях минувших шести лет. И какова была бы его реакция на новость о том, что у нас есть сын. За все эти годы я не получала вестей с плантации Белл, и мне было интересно, известно ли Эссексу что-нибудь о Лавви, о тетушке Хоуп. Я была так поглощена своими фантазиями, что не заметила, как в комнату вошел Тюремщик, и пришла в себя, только когда он подошел вплотную и обхватил меня руками за талию.

* * *

Было решено, что показательная порка состоится в субботу. На подготовку к грандиозному событию оставалось два дня. Лапье развил бурную деятельность на своем полуакре тюремной земли, слуги и наемные рабочие суетились с утра до ночи. Одни расставляли столы и стулья, другие таскали ящики со спиртным и закупали провизию, кто-то надувал воздушные шары, кто-то обустраивал игровую площадку для детей и небольшую эстраду для приглашенных музыкантов. Вечером в пятницу Тюремщик решил развлечь своих самых близких друзей и коллег – местных политиков и влиятельных плантаторов. Зал таверны переоборудовали так, чтобы там могли разместиться не только мужчины, но и женщины: специально для них в углу поставили удобные мягкие кресла. Я тоже трудилась не покладая рук, так что порой не оставалось времени, чтобы толком поесть. Я поняла, насколько исхудала за последние дни, только когда Джули зашнуровала корсет и помогла надеть вечернее платье, которое болталось на мне, как на вешалке. Но Тюремщик, поглощенный приемом своих именитых гостей, не обратил внимания на мой жалкий вид.

Сайлас и Коррина, Дэвид и Хелен, Гектор и Энн были среди приглашенных. Сисси и другие девушки сновали по залу, разнося напитки и закуски. От меня требовалось находиться рядом с Тюремщиком, улыбаться и поддерживать беседу с дамами, а когда он сочтет нужным – развлекать гостей музыкой. Я вздохнула с облегчением, получив наконец приказ отправляться к инструменту: никакие разговоры не лезли в голову, поскольку все мои мысли были заняты Эссексом.

Когда, исполнив несколько пьес, я сделала небольшой перерыв, ко мне подошла Коррина.