Жемчужина для Владыки моря

Услышав, как кричали люди у причала, Таура бросил все и помчался следом за остальной прислугой. В людские сети попалось чудовище. Кого же приволокли к берегу не в меру везучие рыбаки? Инки они бы не смогли поймать при всем желании — огромный кракен просто потопил бы их легкое суденышко. Так неужели люди поймали мава или тритона? Хотя в море было немало диковинок и чудовищ с точки зрения человека, но предчувствие говорило Тауре, что случилось худшее.

И он оказался прав.

В сети скрючился пойманный мав. Приглядевшись внимательнее, Таура сжал кулаки от бессильной ярости: это был не просто мав, это был Шеда, его друг. Не столь близкий, как Инки, но единственный среди мавов, кому юноша мог излить душу. И Шеда был ранен, из простреленного плеча капала кровь. Обычный рыболовный невод в жизни не удержал бы мава, но это была совершенно другая сеть, с металлическими нитями. Таура уже встречался с такими, выбираясь недавно из залива Торкоас. Ему самому с трудом удалось прорезать в ней дыру при помощи чудесного отцовского ножа. Но у Шеды не было такого ножа, а порвать эту сеть он не смог. Зачем же он приплыл сюда, глупый? Неужели искал Тауру?

Юноша, сознавая степень своей возможной вины, приблизился к краю причала, стараясь не выделяться из толпы.

— А ну, разошлись, бездельники! Бегом работать! — над пристанью раздался хриплый голос Ричарда Нигеля, и люди заторопились по рабочим местам.

Спустя пару минут возле сети с пойманным мавом остался сам Ричард, боцман с ружьем наизготовку, Ризон, готовый по движению пальца выполнять любые приказы господина, перепуганная Эрика и растерянный Таура. Юноша замешкался, не успев уйти вместе с остальной прислугой, и это стало его ошибкой. Шеда встрепенулся, заметив знакомое лицо:

— Таура? Это ты? Невероятно!

Мав заворочался в сетке, найтовы скрипнули, кораблик накренился. И все посмотрели на Тауру. В глазах людей читалось недоумение, однако лорд Нигель не счел юношу достойным своего долгого внимания:

— А ты чего стоишь? Я же сказал, всем вернуться к работе, — и отвернулся.

Таура неуверенно попятился.

— Таура? — Шеда снова окликнул его, и юноша вздрогнул. — Ты что, не узнал меня? Это же я, Шеда. Я искал тебя.

Таура переводил потерянный взгляд с Эрики на Шеду. Если сородич сейчас раскроет его тайну перед всеми, то не видать ему любви прекрасной Эрики. Вот, она уже так пристально на него смотрит, словно догадывается о чем-то. А если не выполнить условий, заклятие Морзы развеется, тело Тауры станет морской пеной, и душа его останется в плену у морской ведьмы. Но бросить сородича в беде — немыслимая подлость. Таура кусал губы, не в силах принять решение, и продолжал пятиться.

— Таура, куда же ты? — Шеда нахмурился сначала непонимающе, потом с осуждением. — Ты бросаешь меня? Подлый предатель!

Эти слова оказались роковыми. Таура отвернулся от сородича и быстрым шагом направился к замку. Шеда кричал что-то еще, но Таура пытался не слушать брошенных ему в спину справедливых обвинений и не чувствовать лопатками вопросительных взглядов Эрики. И подозрительных взглядов Ризона.

* * *

Уйдя с причала, Эрика отправила за Анной. Хоть гувернантка была занудной, не шибко умной и не в меру щепетильной женщиной, сейчас девушке просто необходимо было общество кого-то хорошо знакомого и почти что родного.

Увидев бледное осунувшееся лицо своей воспитанницы, Анна захлопотала вокруг нее, подобно курице над цыпленком:

— Ах, леди Эрика! До чего вы себя довели? А ведь у вас совсем скоро свадьба. Девичье ли это дело, в кораблики играть? Да, на вас же лица нет!

Эрика устало слушала щебетание гувернантки:

— Они поймали восьминога, Анна, — девушка проговорила со вздохом, покорно подставляя личико под умелые пальцы пожилой компаньонки, которая тут же принялась вбивать в него питательные крема.

— Это что еще за рыба? — не отвлекаясь от занятия, Анна бросила подозрительный взгляд на двери, заперты ли.

— Это не рыба, Анна, — у Эрики не осталось моральных сил, чтобы возмущаться глупости гувернантки. — Это наполовину осьминог, у него щупальца…

— Осьминога поймали? — гувернантка вскинула брови. — Прекрасно, местный повар чудесно готовит фаршированных осьминогов.

— Что ты такое говоришь! — тут девушка уже не выдержала и отпрянула из-под процедуры. — Его нельзя есть! Он наполовину человек!

— Не понимаю… — Анна отстранилась, недоуменно хлопая глазами. — Вы, верно, перегрелись на пристани, девочка моя. А я говорила, что вам нужна шляпка. Здесь такое солнце…

— Какая шляпка?!! Какое солнце?!! Они хотят убить его, как же ты не понимаешь! Порезать на кусочки из любопытства, а потом убить, — и Эрика заплакала.

— Так-то это, конечно, нехорошо, сначала порезать, потом убить… — Анна растерялась. — Животину жалеть надо, сперва порешить, а потом уж и готовить…

— Ах! — при этих словах Эрика подскочила с кровати и бросилась к окну, пытаясь разглядеть пойманного в сети восьминога.