Жемчужина короны

Осборны жили в квартале Сен-Клэр. Сен-Клэр с его «Уайтхоллом» — огромным зданием из камня и мрамора, копией Балморалского замка[1], с просторными виллами в стиле барокко, напоминающими о старых добрых временах расцвета какаовых плантаций, — один из самых старых и фешенебельных кварталов города. Сразу же за ним, на склоне горы, начинаются Саванны — обширный парк площадью в двести акров, где устраиваются скачки и спортивные игры. Все любят гулять в Саваннах: богатые — ради удовольствия, а те, кто надеется стать богатым, — для того чтобы позавидовать обитателям Сен-Клэра да еще покритиковать их старомодные виллы. Бедняки же обычно гуляют по Асфальтовой аллее, которая опоясывает кольцом весь парк. Они глядят на виллы, на Ботанический сад, на резиденцию правительства, примыкающую к кварталу Сен-Клэр, глядят на горы, круто подымающиеся сразу же за зданием правительства, и на дома богатых, которые словно стремятся вместе со своими обитателями вскарабкаться по горам к самому небу. Бедняки глядят на все это и молчат.

Когда миссис Энрикес пришла к Осборнам, дверь ей открыла Кассандра, вторая горничная судьи. Она хорошо знала миссис Энрикес и, как и все, любила ее за доброе сердце и щедрую натуру. Улыбнувшись ей, она провела ее в дом. Аурелия, не привыкшая к паркету, поскользнулась и, едва не упав, смущенно хихикнула.

Дочери судьи были в гостиной. Они послали Кассандру за модными журналами, заставили миссис Энрикес сесть и стали любезно беседовать с ней, явно не зная, к какой категории людей отнести эту туземную портниху: она не негритянка и вместе с тем такая темнокожая. Они родились в Индии, но с пяти лет жили в Англии. Два месяца тому назад они окончили школу в Англии и всего три недели, как приехали на Тринидад.

Миссис Энрикес, волнуясь, думала о том, что они станут ее лучшими заказчицами. Пока у нее не было никаких оснований думать так, но девушки были так милы и так богаты, мебель в доме — так шикарна, бог же всегда так милостив, что иначе и быть не могло. Ее представление о богатстве заказчиц основывалось на резком контрасте между их домом и ее жалким жилищем.

Вошла миссис Осборн, крупная, тучная особа с толстой красной шеей, на которой нервно подергивалась голова. Ей сказали, что Аурелия шьет хорошо и берет недорого, — только поэтому она послала за ней.

Миссис Осборн принадлежала к числу тех женщин, для которых жизнь — это прежде всего деньги. Она была практичной и расчетливой, как ростовщик, и считала, что каждый человек — в душе вор, если же у него нет подобных задатков, то он попросту дурак. Много лет назад ей досталось от дяди небольшое наследство. Недавно она купила прекрасный дом в Сен-Клэре только потому, что он продавался совсем недорого. Когда-нибудь она разделит его на квартиры и будет сдавать внаем — со временем это принесет неплохой доход. Живя в колониях, она считала самым главным для себя держаться всегда на верхушке общественной лестницы и вести такой образ жизни, какой подобает созидателям Империи.

Она вошла в комнату короткими тяжелыми шагами, склонив голову набок и фальшиво улыбаясь, и окинула Аурелию пристальным взглядом. Портниху поразило что-то грубое и жестокое в этом взгляде и в мужской походке миссис Осборн. Ей показалось, что жена судьи не только смотрит на нее, но словно прощупывает ее всю насквозь, будто она вещь, в качестве которой миссис Осборн сомневалась. И Аурелия почувствовала страх.

Миссис Осборн уселась в кресло, положила локти на подлокотники, свободно свесив грубые, красные кисти рук с пальцами, унизанными кольцами, и стала расспрашивать портниху: как давно она шьет, кто ее заказчицы, умеет ли она шить вечерние платья. Оскорбительную форму своих вопросов она попыталась смягчить фальшивой улыбкой и сказала, тряся головой:

— Я очень требовательна.

— Я тоже. Не беспокойтесь, миссис Осбун, вы останетесь довольны, — ответила Аурелия, улыбнувшись и от волнения коверкая фамилию миссис Осборн.

Выбрав фасоны, девушки показали ткань. Миссис Энрикес сняла мерку. Наконец, сопровождаемая любезными словами и улыбками, она завернула материю и унесла ее с собой.