Жемчужина среди принцесс

Твоя мягкость их ободряет, твоё величие возбуждает жар в их груди, который мало-помалу убеждает их, что они смеют тебя любить.

И так постоянно они возвышают свою душу до того величия, к которому стремятся.

Ещё во времена Людовика XII среди знати стало модным придумывать себе личную эмблему и девиз — обычай, очевидно, пришедший из Италии. Франциск при своём вступлении на престол принял изображение саламандры со словами «Питаю и уничтожаю», которые до сих пор можно увидеть почти на каждом здании и памятнике, возведённом в его правление. А герцогиня Алансонская избрала своей эмблемой подсолнух, потому что, по словам Брантома, её сердце было отдано Богу, этот же цветок имел не только сходство с солнцем, но и всегда поворачивался в сторону этого светила. Маргарита придумала также для себя девиз: «Несамостоятельна в действиях», дабы показать, что она связывала все свои действия, мысли, волю и привязанность с великим солнцем, которое есть Бог.

Герцог Алансонский не присоединялся к жене при дворе её брата до тех пор, пока торжества, устроенные в честь крещения дофина Франциска, не вынудили его вместе с другими высокопоставленными дворянами королевства явиться в Амбуаз. Вероятно, Карл был возмущён бегством Маргариты из Аржантана. Франциск, однако, независимо от того, хорошо или плохо поступила его сестра в этом вопросе, горячо поддерживал её во всём и одаривал её всеми знаками отличия и привязанности, которые он только мог ей предоставить. Через несколько недель после её прибытия в Амбуаз король сделал Маргариту герцогиней де Берри. Благодаря подарку брата Маргарита теперь имела собственный независимый доход, а предоставление ей права покровительства Буржскому университету позволили сестре короля давать приют и убежище многим из её друзей, когда они были изгнаны из Парижа в результате преследования Сорбонны.

Как уже упоминалось, 28 февраля 1518 года в Амбуазе королева родила дофина Франциска. Радость короля была безгранична. К тому же, это счастливое событие на некоторое время отвлекло внимание общественности от позорной борьбы между государем и его парламентом. Франциск послал одного из своих дворян, Сен-Месме, сообщить папе радостную весть и попросил его стать крёстным отцом дофина вместе с герцогом Лотарингским, в то время как Маргарита стала крёстной матерью. В ответ Лев Х сообщил, что его особу во время крестин будет представлять Лоренцо Медичи, герцог Урбино.

Племянник папы выехал из Рима в сопровождении блестящей свиты флорентийской знати. В этом поезде насчитывалось тридцать шесть мулов, нагруженных дорогими подарками от папы королеве и невесте герцога, Мадлен де ла Тур. Среди подарков Клод была роскошная парадная кровать, инкрустированная позолоченными черепаховыми панцирями и перламутром, чья стоимость оценивалась в 300 000 дукатов. Также Лоренцо Медичи привёз две картины Рафаэля: «Святое семейство» для королевы и «Святого Михаила» для короля. Желая не уступить ему в щедрости, Франциск назначил герцогу годовую пенсию в 10 000 экю. Поскольку оказалось невозможным разместить в Амбуазе всех королевских гостей, собравшихся на крещение дофина, над просторным двором замка был устроен навес из плотной ткани с лилиями, защищавший от ветра и дождя. Стены этого огромного павильона были увешаны богатыми гобеленами, изображавшими разрушение Трои и осаду Иерусалима. Нижний двор, в который выходила часовня, также был увешан гобеленами, вытканными из шёлка и изображавшими подвиги Геракла. На помосте было установлено великолепное парадное ложе для маленького принца. Над этим ложем возвышался балдахин из золотой парчи, на котором был изображён герб Орлеанского дома. От него к часовне вела высокая платформа, по которой должна была пройти процессия. Для знатных особ, приглашённых в часовню, были разостланы богатейшие бархаты и турецкие ковры.