Жемчужины Нагорной проповеди. О главном в христианстве

Так как же нам быть с понятием «всемогущество Божие»? Ведь ни израильтянам вообще, ни ученикам Христа в частности, когда они говорили о Боге, не было свойственно понятие «всемогущего Бога». Правда, в довольно поздней эллинистической Книге Премудрости Соломона, написанной на греческом языке, в двух местах в русском Синодальном переводе появляется прилагательное «всемогущий». Там в одном месте говорится о «всесильной руке Бога» (11: 18), а в другом – о «всесильном слове Бога» (18: 15). Но это греческое слово , во-первых, больше вообще нигде не встречается: его даже нет в словарях, а во-вторых, никем из ветхо- или новозаветных авторов не применяется по отношению к Богу.

Конечно, в силе или могуществе Бога у израильтян не было ни малейших сомнений. Это могущество избранный народ постоянно ощущал на своем опыте: и в исходе из Египта; и во время странствия по пустыне; и много позже, когда Израиль переживал вражеские нашествия. Эту силу Божию во спасение воспевает, например, Псалом 123-й:

Если бы не Господь был с нами, —

да скажет Израиль, —

если бы не Господь был с нами,

когда восстали на нас люди,

то живых они поглотили бы нас,

когда возгорелась ярость их на нас;

воды потопили бы нас,

поток прошел бы над душею нашею;

прошли бы над душею нашею

воды бурные (Пс. 123: 1–5).

Так что в могуществе Бога у Израиля никогда сомнений не было. Отцы Израиля при исходе из Египта полагали, что вся мощь и сила Бога направлена на защиту избранного народа и против народов ему враждебных. Вообще-то говоря, так считало и множество современников Иисуса Христа. «А как иначе?» – сказало бы большинство иудеев того времени. Разве в Законе не говорится, что Бог ненавидит язычников, врагов Израиля (см.: Втор. 7:1–3; 12: 31)? Ну а тех, кого ненавидит Бог, должны ненавидеть и израильтяне! А кого Бог ненавидит, на тех и направлена Его ярость и мощь! Это считалось само собой разумеющимся. И можно себе представить, как шокировали многих (не всех, но многих) слова Иисуса Христа о любви к врагам. Ведь столь привычному образу Бога, направляющего Свое могущество против врагов Израиля, Иисус противопоставил Свой образ Бога, Который «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5: 45). Понять и принять эти слова Иисуса Христа могли немногие. Но все же такие понимающие люди были. Ведь это были уже не древние времена отцов или Моисея. Шли века, и чем дольше Израиль общался с Богом, чем более развитым в интеллектуальном и богословском смысле становился, тем лучше понимал он и своеобразие могущества Божия. Однако о заповеди непротивления и даже любви к врагам речь еще впереди.

Вернемся к вопросу о «всемогуществе Божием». Да, Израиль не сомневался в «могуществе» Бога. Но во всех своих исторических бедах и даже катастрофах, когда Израиль говорил об этом могуществе, он думал вовсе не о том (как мы сегодня), будто Бог может сделать «все, что только можно», стоит Ему захотеть. Такая мысль, как мы уже видели, абсурдна и парадоксальна. Израиль думал о всесилии правды Божией, Его верности, о том, что благоволение Божие, Его дружба и любовь не могут быть побеждены и разрушены никакой другой силой. Но на основании этой веры ни Израилю, ни Иисусу Христу, ни Его ученикам не приходила на ум идея о «всемогущем Боге». Эта абстракция была чужда израильскому богословию.

Здесь у многих могут возникнуть сомнения, так как в Синодальном переводе Ветхого Завета читатель, проверив по словарю, найдет полтора десятка случаев, когда Бог назван «Всемогущим». Однако этому есть простое объяснение. Все дело в переводе, который происходит иногда трудными и извилистыми путями.