Жемчужины Нагорной проповеди. О главном в христианстве

Милость, доброта, согласно Нагорной проповеди, – не внешне обязывающий акт, как это было в сознании законников, а свойство глубоко внутреннее, когда человек полон со-чувствия, когда он не снисходит к другому, одаривая его актом милости, а способен отождествить себя (хотя бы отчасти) с другим. Это очень важно, так как помимо формальной бывает еще и ложная, неуместная доброта. Пример такой неуместной – при всей своей искренности – доброты приводит евангелист Лука в эпизоде посещения Иисусом Христом дома Марфы и Марии (10: 38–44). Все помнят эту историю. Усталый Иисус пришел в дом Марфы и Марии. Разумеется, он был озабочен, обеспокоен, так как до Распятия оставалось совсем немного времени. В это страшно напряженное время Ему хотелось только одного – покоя, отдыха. Марфа любила Иисуса и потому хотела угодить Ему, приготовив для Него самую лучшую пищу. С этой благой целью она много суетилась, бегала туда-сюда, гремела посудой. Представьте себе, каково было все это видеть и слышать Иисусу? Не всякие нервы выдержат. А у Него они были напряжены, на пределе. В конце концов Он сделал Марфе мягкое замечание: она хотела быть доброй, а поступала на самом деле жестоко. Мы сами часто проявляем вроде бы нашу доброту, как нам кажется лучше. А уж человек, объект нашей доброты, вынужден благодарить и как бы быть довольным, нравится ему это или нет.

Шестое блаженство (5: 8)

⁸Блаженны чистые сердцем,

ибо они Бога узрят.

Когда мы говорим «сердце» (в переносном смысле), мы думаем о чувствах человека. Однако в таком смысле Священное Писание хотя и употребляет это слово, но редко. В нашем языке явно прослеживается связь между понятиями «сердце» и «середина», отсюда и «сердцевина» – не только и не столько место чувств, сколько самое сокрытое, сокровенное в человеке – тот центр, из которого формируется вся человеческая жизнь, часто неосознанно. В свое «сердце», то есть в центр своего бытия, человек может помещать самого себя со своими эгоистическими желаниями, или какого-нибудь любимого человека, или какой-нибудь предмет – скажем, автомобиль, или фамильную ценность, или деньги, или любого другого идола. Но когда центр бытия, который есть Бог, смещается, тогда все вокруг искажается, становится дисгармоничным, эксцентричным. Гармоничной жизнь становится только тогда, когда центром своих помышлений человек делает истинный центр всего творения – Бога. Тогда все становится на свои места.

Чистота сердца, о которой здесь говорится, – это не нравственная чистота (то есть отсутствие греха) – ни в самом общем смысле, ни в частном смысле целомудрия. Чистота сердца – это честность, простота, искренность и бескорыстие в отношениях с Богом. Об этом мы читаем во множестве мест Ветхого Завета:

Сердце чистое сотвори во мне, Боже,

и дух правый обнови внутри меня.

Не отвергни меня от лица Твоего (Нс. 50:12–13).

Как благ Бог к Израилю,

к чистым сердцем! (Пс. 72: 1).

Иначе говоря, чистота сердца в данном контексте – это полная, безоговорочная и безраздельная преданность Богу. Собственно, это то, что можно назвать «верой» в самом принципиальном смысле. То, что люди, так относящиеся к Богу, увидят Бога, имеет очень глубокий смысл. Ведь одна из ключевых мыслей всех религий состоит в том, что только чистый, очищенный, смеет приблизиться к божеству. В примитивных религиях и даже в развитых мистериальных культах эллинизма «чистота» всегда носила ритуальный, культовый характер. Но и религия Ветхого Завета и позднего иудейства сохранила это понятие культовой чистоты, фактически не отделяя ее от чистоты сердца. Это утверждает Закон Моисея.

Огромное различие между Иисусом и иудейством Его времени, особенно раввинами, состоит в том, что раввины, учители Закона, заявляли равно необходимыми внешнюю чистоту и чистоту сердца, в то время как Иисус отрицал спасительное значение внешнего очищения. В конце замечательного разговора об омовении рук Он недвусмысленно сказал: «Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления – это оскверняет человека; а есть неумытыми руками – не оскверняет человека» (Мф. 15: 19–20). Впрочем, уже великие пророки и псалмы Ветхого Завета учили о бессмысленности ритуального очищения при отсутствии нравственной чистоты. Вот очень показательное место из 23-го Псалма:

Кто взойдет на гору Господню,

или кто станет на святом месте Его?

Тот, у которого руки неповинны и сердце чисто

<…> (Пс. 23: 3–4).