Жемчужница (СИ)

— Праздник? — восхищенно выдохнула она, борясь с желанием навалиться на мужчину, растянуться на нем морской звездой и спать в такой постыдной позе. Микк ответ важно кивнул, накрывая их обоих тонким одеялом, и длинно выдохнул, спустя несколько мгновений с каким-то странным и нечитаемым выражением лица прижимая её к себе.

— Да-а-а, — довольно протянул он, грея девушке дыханием макушку, и предвкушающе улыбнулся. — И здесь у хозяйки есть своя лавка, она сможет тебе найти что-нибудь нарядное, — радостно проговорил Тики, и Алана с сомнением заглянула на своё просторное ночное платье, а потом задумчиво нахмурилась, вспоминая про красивый ханбок, расписанный птицами.

— А зачем? — недоуменно приподняла она брови, и Микк чуть ли не поперхнулся, неловко скривив губы. — У меня же, вроде как, есть что надеть… — поспешно пробормотала девушка, не желая напрягать мужчину ещё больше. Ей было ужасно стыдно, ужасно неудобно за то, что Тики так заботился о ней, а сама Алана ничего в ответ отдать не могла.

— Ну… я думал, тебе может быть… — забурчал он, в каком-то странном, но невероятно милом и желанном смущении отведя взгляд.

— Хорошо, — хохотнула Алана, от удовольствия зажмурившись, и прижалась к груди Тики, чувствуя, как заполошно бьётся его сердце. Щеки горели, в груди было тяжело и необъятно, и дышать — дышать было сложно, но так невероятно легко, что даже удивительно. — И почему ты такой заботливый?.. — все-таки выдохнула она — и сама испугалась своего вопроса.

Ведь Тики же стал таким… из-за того мальчика, разве нет?..

Мужчина зарылся пальцами в ее растрепанные косы, и Алана тут же ощутила, как не только лицо полыхает, но и все тело сразу в один момент словно бы загорается, таким близким и желанным был этот мужчина, так хотелось его… заполучить? завоевать? влюбить в себя?

— Я очень… — Тики прижался горячими губами к ее виску и замолк, запнулся, замер так на мгновенье — и скользнул губами к ее румяной от смущения щеке. Он никогда раньше так не делал. — Я очень к тебе привязан, — Алана зажмурилась, почти ощущая, как это близко к тому, чего бы ей хотелось, и улыбнулась, чувствуя, как тает приятное прикосновение. — А теперь спи. Кошмаров не будет.

И девушка послушно постаралась уснуть, крепко прижавшись к его груди и помолившись отцу-океану.

И кошмаров действительно не было — ей было просто тепло и надежно, как будто объятия Тики ощущались даже сквозь крепкий сон.

А проснулась Алана в той самой позе, которой так стыдилась минувшим вечером и в которой так хотела оказаться.

Мужчина спал крепко — обнимал её за талию, смешно наморщив нос, когда она попыталась слезть с него, и слегка посапывал, выпуская изо рта небольшие порывы ветерка, которые поднимали сияющие в солнечном свете пылинки, отчего девушка сдавленно хохотнула, невероятно повеселевшая от этого странного, но неимоверно забавного действа, и чуть подтянулась к подбородку мужчины, ощущая собственным животом, как перекатываются его мышцы, крепкие и плотные.

Румянец залил щеки, стоило только подумать об этом, и Алана заинтересованно начала вглядываться в лицо Тики, стремясь отвлечься и ища некоторые детали, которых раньше не замечала. Раньше — когда даже не имела возможности так бессовестно рассматривать его и при этом оставаться незамеченной.

Кожа у Микка была обветренная, сухая, какая-то даже тонкая, словно натянутый на ящик иссохший бархат (Лави пару раз приносил с собой человеческие ткани, горя желанием научить девушку шить), и под глазами у него обнаружилась паутинка мелких морщинок, а родинка на левой скуле внезапно оказалась похожей на спящего старого краба — и Алана, не сдержавшись, дотронулась до неё, улыбаясь этой весёлой ассоциации, а потом провела пальцами вниз, касаясь колючей щетины. И вдруг, поддавшись порыву, припала щекой к его лицу, легонько повертев головой из стороны в сторону, чувствуя, как ей стало щекотно, и отстранилась, пытаясь запереть рвущийся наружу хохот.

После она глубоко вздохнула, и, всё-таки хихикнув, уткнулась носом Тики в шею, ощущая себя такой счастливой, что даже удивительно.

Дальше — шея. Девушка постаралась не слишком ерзать на Микке, чтобы не разбудить его, и скользнула кончиками пальцев по его кадыку и ниже. У Тики была мощная шея, и, наверное, даже попробуй, Алана не смогла бы обхватить ее ладонями, хотя по сравнению с тем же широкоплечим степенным Мари, худощавый и жилистый, мужчина был каким-то почти что хрупким.

Интересно, как такое тело — обычное человеческое тело — могло хранить в себе такую мощь? Или мощь Тики рождалась не в его теле?

Алана задумчиво нахмурилась и мягко погладила подушечкой указательного пальца бьющуюся у Микка под кожей жилку, прикусывая губу и едва сдерживая порыв прикоснуться к ней губами.

Интересно, люди целуют друг друга только в щеки или в лоб, или все же она действительно не ослышалась, когда Роц говорил про этот… странный и совершенной противный «поцелуй», после которого Шан лишился языка?

Теперь мысль об этом была наполнена потаенным злорадством, заставившим усмехнуться.