Жемчужница (СИ)

Тики любовался ими с несколько минут, понимая, что ведёт себя как какой-то… преступник, но ничего поделать с собой не мог, потому что, на самом деле, очень редко наблюдал за своей маленькой семьёй (как же приятно было это слово!) со стороны — а потому и не видел даже, как они вели себя наедине.

…кончик хвоста Аланы, спрятанный по большей части под водой, сверкал в лучах уходящего солнца и был таким нежно-тонким, что нестерпимо хотелось прикоснуться к ему. А жабры на ее шее были похожи на кружевные воротники, которые в Поднебесную привезли несколько лет назад купцы с запада и которые любила иногда носить Роад, — и их тоже хотелось погладить.

Тики ощутил, как краснеет — потому что думать о таком было слишком стыдно. Хотя невероятно приятно.

Он нетерпеливо переступил с ноги на ногу, ощущая себя ужасно неудобно — и ужасно жаждуще — и испуганно зажмурился, тут же услышав, как предательски захрустели у него под ногами сухие ветки.

О дракон, ну давай Тики, покажи себя ревнивым собственником и преследователем, не дающим бедной девушке со своими треволнениями и неправильными желаниями никакого личного пространства и никакого покоя.

Музыка смолкла тут же, стоило только хрусту стихнуть, а Микку — сдавшись, обнаружить свое местонахождение и выйти на свет, сделав вид, что только пришел. Все-таки стоило держать хорошую мину при плохой игре, не так ли? Если оно получится, разумеется.

Духи бросились врассыпную так быстро, что мужчина даже не успел толком их рассмотреть, ярких, смешливых и явно совершенно не испуганных его появлением, а просто решивших немного покривляться и поломать комедию. Впрочем, их исчезновение его нисколько не удивило — удивляло скорее их наличие рядом с Аланой. К людям духи обычно не приближались никогда. Потому как им просто не было до них дела.

Может, все дело в том, что Алана — русалка?

Тики бросил быстрый жадный взгляд на большей частью скрытые за волосами жабры обернувшейся к нему девушки — и тут же прикусил губу, не зная, что сказать. Кажется, он был немного лишним. Правда, сама Алана наверняка не сказала бы так никогда — уж непонятно почему.

Вот и сейчас — русалка улыбнулась и протянула к нему руку, подзывая к себе и не выказывая никаких признаков недовольства.

— Ты, кажется, находишь приключения даже там, где их в принципе быть не может, да? — неловко пошутил мужчина, присаживаясь рядом и легко ероша волосы зажмурившемуся от удовольствия Изу, тут же устроившемуся рядом с ним.

Алана фыркнула, невероятно яркая и красивая сейчас, словно до этого, в человеческом обличье, она лишь собственным отражением, тенью, и заправила упавшую на лицо прядь за ухо, оголяя жабры на шее.

— Поверь, сама в шоке, — поделилась она со смешком, и Тики отчего-то почувствовал себя не в своей тарелке: вспомнилось, что девушка четыре века провела в одиночестве, где, вероятно, никаких приключений быть не могло и в помине. — Никогда не думала, что настолько удачлива, — мягко рассмеялась Алана вновь в этой двоякой манере, когда мужчина просто не мог понять, что же кроется за этим смехом и этими словами: горечь или же радость.

Девушка вздохнула, на мгновение показав кончик хвоста из-под воды, и, грациозно подняв руки под поверхностью озера, ласково принялась звать духов к себе.

— Он — белодухий, — проговорила она с улыбкой, и разноцветные огоньки выскочили из-за деревьев, из-под воды, соткались из воздуха и закружили цветастым водоворотом вокруг опешившего Тики. Алана заливисто рассмеялась, становясь такой счастливой, такой искристой, что мужчина подумал — он готов смешить её постоянно. Лишь бы она продолжала оставаться такой великолепной в своей искренней радости. — Ты им нравишься, — поделилась русалка с довольной улыбкой, притронувшись к волосам, и медленно провела по ним пальцами (Тики залюбовался тонкими перепонками), аккуратно скрывая серебристой волной своё тело.

Она стеснялась его. Тики почему-то понял это внезапно остро, и ему стало неуютно. Алана стеснялась или стыдилась своей ипостаси, не оборачивалась при нем даже после того их разговора об этом, и это имело под собой, в общем-то, достаточно веские основания, но все же…

Наверное, не стоило на нее давить. Но и ей не стоило постоянно себя этим стращать, ведь здесь, на суше, даже духи приняли ее. Не значило ли это, что она в безопасности? Не это ли было лучшим доказательством?

И поэтому, наверное, мужчина все-таки не смог не спросить об этом.

— Алана… почему ты… прячешь хвост? Ты… я… — он замялся, не зная, как это продолжить, и в растерянности хрустнул костяшками пальцев, тут же чувствуя, как притихший Изу прижался к его боку, словно подбадривая — или останавливая. — Я могу уйти, если… если помешал. Я ведь…

Алана, замершая при его вопросе в каком-то взволнованном ступоре, встрепенулась, стоило только ему замолчать, и как-то заторможенно хлопнула ресницами. Словно не… не знала, что на это ответить, и теперь лихорадочно соображала. Впрочем, к такому вопросу она явно была не готова, потому что в итоге невинно захлопала ресницами и как можно спокойнее выдала:

— Э-э… о… о чем это ты?