Жемчужница (СИ)

Неа сжал их плоть в кулаке и всхлипнул, зажмуриваясь и приоткрывая рот. Мана ощутил, как его заливает прошибающим тело теплом, и уткнулся брату лбом в плечо. Перед глазами все плыло, и сладкая нега накрывала, накрывала, накрывала его…

Пока он не посмотрел на часы и не застонал.

Ужин начинался через пятнадцать минут.

– Т-т-т-ты!.. – залепетал Мана, ужасно обиженный и рассерженный, но невероятно усталый и счастливый, а потому Неа, явно чувствовавший это, на его сердитые возгласы не обратил никакого внимания, продолжая глупо улыбаться и поглаживать его по плечам. Мужчина тяжело вздохнул, вновь обречённо думая, что брат слишком часто позволяет здравому рассудку засыпать, и всё-таки заворчал, пытаясь побудить близнеца слезть с него: – Ты хоть помнишь, что нам нужно на ужин, а? Ну почему ты такой нетерпеливый, я не могу понять, как так вообще можно?

Неа, однако, слушал его молча, всё с тем же счастливым выражением на лице, и Мана тут же сдался, проклиная свою мягкотелость по отношению к нему. Он взъерошил мужчине короткие взмокшие волосы, вновь вспоминая больших собак, и мягко покачал головой.

– Давай всё же поторопимся, на ужине будет явно что-то важное.

В столовую они успели еле-еле: за столом уже собрались и Тики, и Адам, и Алана с Изу, и даже Лави, и Мана постарался заставить себя не покрываться стыдливым румянцем – потому что тритон тут же бросил на них с Неа проницательный взгляд и многозначительно хмыкнул, никак, слава духам, не комментируя.

Отец, однако, смерил их длинным взглядом и коротко улыбнулся, чуть наклоняя голову словно бы в знак согласия и понимающе переглядываясь с Тики.

Кроме них за столом не было никого лишнего – только семья. И это определенно обозначало, что за ужином действительно выяснится что-то важное – потому как даже Лави сидел прямой как палка – словно в ожидании чего-то. Вот только чего же?..

Не мог же он знать что-то, кроме того, что знал Мана, когда уходил в свои покои? Или они опоздали настолько сильно, что что-то уже началось?

Хотя вроде и не должны бы…

Мужчина поспешно сел за стол и еще раз мысленно выругал с невинным видом устраивающегося рядом сумасбродного близнеца за свой совершенно постыдный… о духи, только не снова! Не надо даже и вспоминать об этом!

– Рад, что все в сборе, – улыбнулся отец и хлопнул в ладоши. – По такому случаю я даже чувствую себя заметно лучше, так что неплохо было бы и выпить за возвращение наших странников, принесших в наш скучный дворец что-то новое, – заметил он жизнерадостно и толкнул сидящего рядом с ним Майтру локтем в бок. – Правда, братец? Смотри сколько новых лиц!

Майтра ответил в своем репертуаре – завел глаза и отмахнулся.

– Аж два, – отметил он скептически. – Невеста моего сына, о которой я не знаю, и сын моего сына, о котором я не знаю.

Тут Тики, не сдержавшись, хмыкнул (явно сжимая под столом ладонь тут же занервничавшей Аланы в своей руке):

– О каком сыне конкретно ты не знаешь – о моем или о своем собственном?

Что интересно, в его голосе не было обиды или зла – Микк всегда отзывался о своём отце с иронией и беззлобной издёвкой, словно бы давно уже привык к тому, что Майтра за ним и его братьями смотрел сколько-поскольку, зачастую просто пропадая в своих лабораториях. Но нельзя было сказать, что дядя не любил их – наоборот, он всегда переживал, если вдруг что случится, и всякий раз, когда Тики вновь умудрялся засадить себе кусок упавшей арматуры в живот или подхватить лихорадку во время странствий, не отходил от бессознательного сына, всячески помогая ему прийти в себя.

– Да вот думаю, что обоих, – степенно отозвался Майтра, заставляя Микка смешливо фыркнуть, и продолжил: – И если твой мне уже нравится, то вот свой собственный… тот ещё вопрос, на самом деле, – в своём репертуаре ответил мужчина, и Мана покачал головой, в который раз поражаясь таким натянутым отношениям Тики с отцом. И ведь они никогда в открытый конфликт не вступали – лишь перекидывались колкостями, но и особой любви друг другу не показывали.

Наверное, это просто особый вид отношений в некоторых семьях, решил для себя Мана уже давно, отчего и не стремился углубляться в природу перепалок родственников.

Вскоре отец и Тики заговорили про злополучный Эндонсис. Мана подозревал, что это произойдет, хотя и был уверен, что брат уже все рассказал перед ужином, но… Наверное, повторялось, пусть и без подробностей, для тех членов семьи, которые не были в курсе.

Так или иначе, а напоминание оказалось неприятным. И еще… очень далеким. Мана даже не думал, что теперь эти воспоминания так далеки – и ведь прошло не так много времени, всего-то около месяца.

…или сколько?

Мана не стал считать.

Тики говорил довольно коротко – просто о том, что у них возникли некоторые проблемы с ворьем и о прочих недостатках сотрудничества. То, что именно там нашелся Изу, не упоминалось. Не упоминалось также и то, что в другом порту Алане отрезали плавники. А ведь это было нейтральное государство.

Однако невзирая на все это на лице Адама играли желваки, и это значило, что он знает. Что он все знает.