Жемчужница (СИ)

– Каких же? – настороженно спросил Майтра, и Мана заметил, как все за столом (даже Лави) явственно напряглись, всматриваясь в тонкую хрупкую фигурку девушки.

– Покинула свою бухту и вышла на сушу… – просипела Алана, не поднимая взгляд, и Адам, взволнованно нахмурившийся, поинтересовался:

– И что за наказание ждёт тебя?..

Девушка сглотнула, поджав губы, и коротко усмехнулась, словно бы не находя в себе сил ответить.

И помочь пришла оттуда, откуда Мана совершенно не ожидал: Лави, напряжённый и нарочито безразличный ко всему, снисходительно бросил:

– Лишение голоса.

И за столом повисла тишина. Правда, ненадолго. Потому что прежде молча слушающая весь этот не самый веселый разговор тетушка Лулу (о, его потрясающая вдумчивая тетушка!) наконец проявила к явственно волнующейся из-за ее безучастности Алане должный интерес.

– И ты несмотря на это всё равно поплыла с моим сыном? – как-то очень задумчиво произнесла она, и невзирая на вопросительную интонацию это было самое что ни на есть прямое утверждение. Вот только… чего?

И только Тики открыл рот, опасаясь затянувшегося молчания между двумя своими самыми важными, должно быть, женщинами, как Алана застенчиво улыбнулась и повела плечами.

– …я знала, на что шла. И если мне суждено лишиться голоса за это, то что ж, - здесь она вздохнула, но как-то словно и не слишком печально (Мана даже подумал, она вспомнила Элайзу и ее «скрипучий голос»), – так тому и быть.

– Но тогда ради чего ты готова лишиться его? – впилась в нее цепким взглядом Лулу Белл, и ох не повезло бы той соплячке, которая ляпнула бы при ней, что делает это исключительно из-за любви.

Однако Алана ведь и не была соплячкой. Именно поэтому она мягко улыбнулась и легко ответила:

– Ради свободы своего народа и ради своей семьи.

И Мана закусил губу, чувствуя, как ему нестерпимо хочется разулыбаться, потому что девушка была такой великолепной, такой потрясающей, такой прекрасной, что оставлять её не хотелось совершенно. Тики рядом с ней всё же не сдержал восторженной улыбки, дёрнувшись в её сторону, чтобы обнять, однако Алана пронзила его таким внимательным серьёзным взглядом, что тот замер и обиженно вернулся к себе на место, вызывая эти лёгкий смех Адама. Мужчина лукаво зажмурил глаза, косясь в сторону Майтры, который усилено делал вид, что его здесь нет и что сын, норовящий раздавать нежности любимой женщине у всех на виду, не его, и покачал головой.

– Невестка мне с каждой новой минутой нравится всё больше и больше, – с довольной улыбкой заключил отец под согласный кивок тёти Лулу, но Алана на это поджала губы и кашлянула, привлекая внимание.

– Но всё-таки лучше, думаю, вернуться к обсуждаемой теме, – напомнила она, и Майтра легкомысленно пожал плечами.

– А почему ты волнуешься?

Мана заметил, как явственно напряглась русалка, сжимая ладони в кулаки.

– Да хотя бы потому, что столица находится на побережье, – однако спокойно возразила она, взглянув на мужчину тем самым взглядом, который выдавал в ней не двадцатилетнюю девчонку, а пятисотлетнюю женщину.

Однако Майтру снова не проняло – он только рукой махнул.

– У нас часто бывают тайфуны, и ничего – отводим.

Девушка в ответ на это глубоко вздохнула и глухо выругалась себе под нос – так, что точно ее услышал только сидящий рядом Тики, скорее по интонации (как и Мана, впрочем) понявший, что это ругательство, и Адам, тут же содрогнувшийся от приступа беззвучного хохота. Дядя так и остался невозмутим.

– Мы живем на побережье последние четыреста лет, – заметил он спокойно – и пояснил: – Может, для русалки или тритона это не так уж много, но жители уже ко всему привыкли, так что нам все одно.

– Отец прибудет со дня на день, а вы шуточки травите, – поджала губы Алана, явно устав сдерживаться, но все равно делая это. – Люди всегда были так легкомысленны, или это по наследству передаётся? – уколола Майтру она.

Неа одобрительно прицокнул языком на ее ехидство, но, вопреки всему только покачал головой.

– Ты нас недооцениваешь, вообще-то. А это… не самый верный метод ведения дел, если хочешь знать. Спроси у Тики – он дипломат.

Тики только фыркнул на это, ясно показывая всем своим видом, что в стычку вмешиваться не будет. И правда – кто захочет оказаться между родичами и любимой? Это же как между молотом и наковальней, честное слово.

Мана только одобрительно наклонил голову, переглядываясь с ним.

– Могу сказать то же самое, знаете ли, – дернула плечом русалка, воинственно обозревая сидящих за столом и метая в Неа намекающий взгляд. Кто кого победил в сражении? Ну да, конечно. – Или вы считаете, что раз морской народ не сопротивляется и постоянно терпит поражение, то и противопоставить нам нечего?

Неа пристыженно втянул голову в плечи, и Мана непонимающе закусил губу, пытаясь придумать хоть что-нибудь, что могла бы разрядить так внезапно накалившуюся обстановку. Как вообще получилось, что они затронули эту идиотскую и невероятно опасную тему? Разве нельзя было просто проигнорировать слова о войне, жертвах и силе?