Жемчужный узел

Прогуливаясь от одной компании к другой, Лизавета заметила у дальней стены одинокую девушку. Она стояла отдельно от всех, растерянно обнимая себя за плечи, словно нуждалась в поддержке. Лицо ей показалось Лизавете знакомым, но потребовалось время, чтобы понять — то была барышня Смирнова, Софья. В прошлый раз Лизавета видела её в салоне Румянцевой. Именно Софья тогда кричала на весь зал, возмущалась, говорила о своих мечтах, а Лизавета, глупая, считала, что та поднимает себя на смех. Сейчас они обе думали иначе.

Софья изменилась, утратила прежнюю яркость и звонкость. Она казалась потерянной, почти прозрачной, как привидение, навек привязанное к нелюбимому дому — неудивительно, что Лизавета не сразу её узнала. То был словно совсем другой человек.

— Ты не знаешь, что случилось с барышней Смирновой? — спросила она у Маши, всегда готовой посплетничать.

— Да ничего не случилось, — та, однако же, пожала плечами. — Замуж вышла, правда, ребёночка под сердцем пока не носит. Говорят, в семье боятся, что она так и не забеременеет — сама понимаешь, так себе тогда брак получается…

Сердце Лизаветы ёкнуло: а ведь именно этого Софья и боялась! Страшно было подумать о том, что сама Лизавета такой судьбы в прошлом желала.

Сейчас она жалела девушку, которой не удалось избежать навязанной родными участи. Думала и о себе: ведь её тоже ждало подобное, до сих пор. Отец говорил, ничто не мешает ей выйти замуж — подумаешь, вдовство. Лизавета так и не сказала ему, что мысль о замужестве заставляет её сердце биться чаще, но уже не от восторга, а от ужаса. Познав свободу, страшно было по своей воле шагать в золотую клетку.

— Милостивая господарыня, кажется, я не имел чести быть вам представленным.

Лизавета с трудом удержалась от того, чтобы состроить недовольную гримасу: повышенное внимание начинало надоедать. Сцепив зубы, она выдавила вежливую улыбку и повернулась к незнакомцу, снова готовая врать или деликатно отказывать. Но потеряла дар речи, обнаружив перед собой Яра.

Острый почерк, приказной тон сообщения — да, Лизавете следовало вспомнить о нём. Но она не подумала, ухватилась за бал, как за соломинку, а теперь стояла, чувствуя себя невероятно глупой.

— Прошу прощения! — Яр вёл себя, как ни в чём не бывало. Вот он обернулся к кому-то, проходившему мимо, очаровательно поклонился, кивнул в сторону Лизаветы. — Вы нас не представите?

Несчастным оказался Иван Говорин. Вот уж кто не умел скрывать свои мысли: он так и изменился в лице, заметив, как заворожённо Лизавета смотрит на Яра. Но отказать в просьбе не смог — правила этикета вынудили его процедить:

— Да, конечно. Господарыня Баулина, позвольте познакомить вас с… — тут он поперхнулся, словно не хотел продолжать, — с бароном Черкасовым, Ярославом Дмитриевичем. Ярослав Дмитриевич, рад представить вас господарыне Лизавете Микулишне Баулиной.

— Благодарю вас, — Яр кивнул и повернулся к Лизавете, ясно показывая, что в услугах третьего они больше не нуждаются.

Лизавета была готова поклясться, что слышала, как Говорин скрипнул зубами, удаляясь. Впрочем, мыслями её почти сразу завладел другой, стоявший напротив.

— Значит, барон Черкасов? — она скрестила руки на груди, защищаясь.

— Незнакомого купца сюда бы вряд ли позвали, а вот барона… — Да, Яр точно в прошлом вертелся в подобных кругах: слишком хорошо знал их законы. — Так что же, не поприветствуешь меня, не скажешь, как рада видеть?

— Рада настолько, что с удовольствием влепила бы пощёчину. Но, боюсь, у меня связаны руки.

Было удивительно, но голос Лизаветы звучал спокойно, разве что излишне язвительно. В нём не было страха, который она в действительности испытывала при мысли о том, что Яр пришёл довести начатое до конца. Как бы она ни была бы рада вернуться в Навь, но умирать желанием всё же не горела.

— Зачем ты пришёл? — Вместо того, чтобы гадать, она решила спросить.

— Исключительно по деловому вопросу. — Яр отвечал ей в тон, сдержанно, строго. Но затем вдруг улыбнулся, скорее грустно, чем радостно или насмешливо. — Думаешь, хочу тебя убить?

— Рассматриваю такую возможность. Согласись, у меня есть основания.

— Соглашусь, — он склонил голову, будто признавал поражение. — Но, веришь ты или нет, я решил отказаться от этой затеи. Под венец ты со мной не пойдёшь, а время отправиться в Навь иным способом для тебя ещё не пришло.

— Какое облегчение, — несмотря на сарказм, облегчение Лизавета и впрямь испытала. — Тогда что за дело? Хочешь взять клятву о том, что я никому не проговорюсь?

Она готова была уже протянуть ему руку, но и тут Яр покачал головой.

— Нет, дело в Ладе.

Лизавета поменялась в лице:

— А что с ним? — буйная фантазия подсказывала худшие из возможных вариантов, хотя умом она понимала, что отец ещё не успел бы дойти.

— Он со мной не разговаривает. Перекрыл любую связь с озером и другими водоёмами поблизости: я пытался с ним поговорить, но без толку. И это в то время, когда ваш отец, господарыня, марширует к нему с маленьким отрядом мести.