Жемчужный узел

— Не просто лучше, а хорошо. Я бы даже сказала, прекрасно! — Лизавета постаралась сиять не слишком ярко. — Думаю, мне пошло бы на пользу выйти на улицу, подышать свежим воздухом. Как вы думаете?

— О, но что, если тебе станет плохо в городе?

— Я говорю не о городе. Мне было бы приятно просто выйти в сад.

Лет пять назад по прихоти мачехи в небольшом саду на заднем дворе их дома установили изящный фонтанчик. Она же настаивала, чтобы он работал до самых морозов — а значит, прямо сейчас на улице была свежая, чистая вода, которой можно было воспользоваться для некоторых магических целей.

— В сад? — переспросила мачеха.

Она сомневалась, но недолго. Возможно, из памяти её стёрлись попытки отца отгородить Лизавету от воды, а может, она считала их бесполезными — в прошлый раз же не помогло. Как бы то ни было, сейчас, поразмыслив, мачеха кивнула:

— Да, не думаю, что с этим возникнут проблемы. Конечно, ты можешь выйти: в конце концов, пойдут слухи, если ты вдруг станешь затворницей. Только не забудь, пожалуйста, соответствующе одеться.

— Соответствующе? — не поняла Лизавета.

— Официально ты вдова, дорогая. Вдовы носят чёрное.

— Конечно, — она бросила взгляд на свой светлый наряд. — Простите, я просто запамятовала. Трудно привыкнуть… к утрате.

«Особенно, когда она выдуманная», — договорила про себя Лизавета. Вслух же продолжила произносить вежливые, но ничего не значащие фразы. Обсудили погоду, скорый бал у Соловьёвых, одно на двоих беспокойство за отца. Мачеха больше не считала его сумасшедшим из-за веры в водяных: её переубедило загадочное исчезновение и такое же загадочное возвращение Лизаветы. Теперь она волновалась, как бы с ним ничего не случилось.

— Не случится, — заверила Лизавета. — Он справится и всех одолеет.

Поверила ли ей мачеха, так и оставалось неясным. Лизавете пока хватало и того, что её выпустили из спальни и даже из дома. Свежий воздух словно бы освежал сознание: снимал сонливость, заставлял забыть о тревогах и вспомнить о том, чего Лизавета пыталась добиться.

К фонтанчику она подошла не сразу. Вода манила её, зазывно журчала, сверкала в лучах солнца, но Лизавета держалась. Она медленно прошлась по одной тропе, по другой. Завернула в беседку, присела на лавочку рядом с Настасьей, кутавшейся в подаренную на прошлое Рождество шаль.

— Я и не заметила, как до зимы осталось совсем чуть-чуть, — пробормотала себе под нос Лизавета.

Легкомысленный разговор призван был притупить бдительность Настасьи, но это не означало, что слова Лизаветы были полны лжи. В вихре событий она и впрямь не заметила, как осень постепенно начала наступать под натиском холодов. Скоро, совсем скоро иней укроет ветви деревьев и листья цветов, лёд скуёт озёра и реки. Значит ли это, что Лад окажется отрезанным на от людей на дней, совсем один — ведь вряд ли Ольга за ним последует?

Гадая, что же происходит с Навью зимой, Лизавета продолжила моцион. Настасья осталась сидеть в беседке, краем глаза приглядывая за ней, поэтому Лизавета не спешила. Она останавливалась полюбоваться позолоченною листвою кустарников, она по-детски пинала камешки мыском туфли и медленно, очень медленно приближалась к фонтанчику.

Наконец, она коснулась одним пальцем воды.

Настасья ничего не увидела: Лизавета стояла к ней спиной, спрятав руки и оглядываясь по сторонам, как ни в чём ни бывало. Но весь её разум был сосредоточен на деревне Караси, одноимённом озере, его жителях. Она мысленно проигрывала все события, которые ей довелось там пережить, снова и снова, пока мокрые пальцы не заныли от холода. Она так надеялась, так ждала, несмотря на то, что первая попытка уже не увенчалась успехом!

Но снова ничего не произошло. Лизавета отняла руку, спрятала заиндевевшие пальцы в кулачок, согревая. И вдруг услышала:

— Госпожа!

Громкий шёпот заставил Лизавету вскинуть голову, но никого рядом она не увидела. Быстро поглядела на Настасью — та и вовсе будто ничего не слышала. Показалось?

Но нет, оклик повторился. Лизавета откровенно заозиралась по сторонам, почти не думая о том, что вызовет подозрения у Настасьи. Ей нужно было…

— За оградой, госпожа! — рукой ей махал мальчишка газетчик.

Лизавета кинулась было к нему в сторону, но замерла. Нет, ей следовало оставаться более сдержанной, чтобы не оказаться раскрытой.

— Настасья! — повернулась она к служанке. — У тебя не найдётся нескольких монет? Хочу полистать свежую газету.

— Тратиться ни к чему. Уверена, нам доставляли несколько выпусков сегодня утром — я попрошу, чтобы их доставили к вам в комнату или в библиотеку, куда пожелаете пойти.

Лизавета лукаво склонила голову набок.

— Вряд ли в моё отсутствие отец начал выписывать модный листок. У тебя же есть женские журналы, мальчик?

Газетчик с готовностью кивнул и полез в наплечную сумку. От Лизаветы не укрылось, как меж модных страниц скрылся белый листок.

— Вот, пожалуйте, господарыня, — протянул он.