Жемчужный узел

Инга поморщилась: под водой ей нравилось не больше, чем коротавшей время на поверхности Ольге. Лизавете, признаться, здесь тоже наскучило — мысль о том, чтобы снова увидеть солнце, отозвалась улыбкой на её губах.

— И как мы до русалок доберёмся? У вас есть какое-то заклинание или…

Она не сразу поняла, что Инга хихикнула — уж больно неожиданным, непривычным был звук. Но стоило приглядеться, увидеть смешинки в её глазах, как стало ясно: Лизавета, сама того не зная, сморозила ужасную глупость.

— Мы не колдуньи, ясно? — Инга снисходительно улыбнулась. — У нас нет заклинаний, хотя кое-что мы умеем. Но на реку мы не на мётлах летаем, а просто ходим ножками. Тут недалеко.

— Ножками? — подобного Лизавета не ожидала. — Но как же… Это значит, мне придётся покинуть озеро, а потом опять?..

Слова не потребовались: Лизавету передёрнуло столь явно, что Инге сразу стало понятно, о чём идёт речь.

— Не-е-ет, — протянула она, покачав головой. — Навь приняла тебя, как здешнюю, ты запросто можешь уплыть и вернуться. Сама завтра увидишь.

— Погоди, ты сказала — уплыть?

— Ну да. А как ещё ты хочешь выбраться со дна озера?

Что ж, в её словах был резон. А в замысле Лизаветы пробраться в подводное царство находились всё новые и новые прорехи.

— Я… Кхм. А что, если я не умею плавать?

К ужасу Лизаветы, Инга расхохоталась. Смех резво разнёсся по пустому дому, отдался эхом в просторных комнатах, вновь и вновь отдаваясь у Лизаветы в ушах и заставляя её сильнее втягивать голову в плечи. Неловкость вызывала желание с головой спрятаться под одеялом до тех пор, пока Инга не забудет о её оплошности.

— Знаешь, ты меня восхищаешь, — мавка утёрла навернувшиеся слёзы. — Некоторые меня считают безрассудной, но ты… Ты — это нечто.

Получать комплименты от неё, да ещё и такие, было не очень приятно.

— Спасибо, хоть предупредила. И чем ты вообще думала, когда сюда забиралась?

Лизавета пожала плечами. К чести Инги, расспрашивать и давить на рану она не стала, а вскоре и вовсе переменила тему. Лишь пообещала напоследок:

— Не волнуйся, всё будет в порядке.

Почему-то после этих слов Лизавета начала беспокоиться особенно сильно.

Выдвинулись следующим утром, едва позавтракав. Инга спешку не объясняла, но Лизавета подозревала — мавка боится попасться. Она и сама беспокоилась: объяснять Ольге, зачем им потребовалось повидаться с русалками, не хотелось, несмотря на заранее подготовленный обман. Лизавета никогда особенно не любила врать — не приходилось.

Впрочем, куда больше возможной лжи её терзали иные опасения.

— Ты уверена, что я не утону?

Они замерли на краю сада, обнимавшего терем. Обе провели в нём немало часов, прогуливаясь меж причудливых растений — когда-то живых, а теперь лишённых влаги, поникших. Пребывание Лизаветы не прошло без следа для этого мира: чтобы она могла спокойно дышать, Лад накрыл пространство перед домом волшебным и куполом. Прозрачный и переливающийся, словно мыльный пузырь, он надёжно защищал сад от всякой воды, но одновременно заставлял водоросли чахнуть, стелиться по земле уродливыми, безжизненными щупальцами, напоминая при каждом взгляде на них — Лизавете в Нави было не место.

— Не доверяешь? — Инга оглянулась через плечо.

Отвлёкшись на растения у себя под ногами, Лизавета не сразу поняла, о чём речь.

— Думаешь, нарочно заманю тебя в воду, чтобы избавиться? — По тону и взгляду было трудно понять, шутит Инга или обижается.

Лизавета на всякий случай решительно помотала головой.

— Нет, но… — горло сдавил неприятный спазм. — Не хочу вспоминать, каково это.

— Я же говорила: ничего страшного не произойдёт. Я сделаю так, что ты сможешь дышать под водой, как здесь, и даже не почувствуешь разницы.

Тут бы ей впору ободряюще улыбнуться, но Инга излучала скорее раздражение, чем поддержку. Ей явно надоели расспросы Лизаветы, которая никак не могла ей поверить — не потому, что не доверяла, а потому что помнила: всегда что-то может пойти не так.

— Ну, ты идёшь? — Инга требовательно протянула ей руку.

Лизавета вздохнула: всё равно у неё не было особого выбора, — и вложила пальцы в тёплую ладонь. Сердце тут же отозвалось тоской: совсем недавно точно так же, под руку с Ладом, она впервые ступала в Навь.

На этот раз было хуже.

Стоило Лизавете пройти сквозь купол, как на её плечи навалилась толща воды. Ей показалось, что не озеро — целый океан вознамерился погрести её на дне. Руки не двигались, ноги беспомощно дёргались, лишившись привычной опоры. Коварная вода подхватила девушку, но не чтобы вынести на поверхность, а чтобы закружить, запутать, заставить потеряться между землёю и небом. Мгновение, и Лизавета уже не понимала, где находится: всё вокруг смешалось в единое марево, даже силуэт одетой в белое Инги.

«Обманула», — с сожалением подумала Лизавета, и на глаза её навернулись слёзы. Она не знала, почему плачет: от собственной беспомощности, от стыда за совершённую глупость или от боли, которая уже медленно подступала к груди. Лизавета чувствовала — ещё чуть-чуть, и ей придётся вдохнуть, дать воде пробраться внутрь и окончательно её…