Жемчужный узел

Со слов Инги выходило, что духи природы скорее оберегали мир, чем накликивали беду. За свою доброту они брали «разумную плату» — именно её Лизавета видела в запрятанном в глубине терема кабинете-сокровищнице. Монеты и украшения бросали в озеро люди, решившие доверить ему свою судьбу. И, если верить Инге, все они были щедро вознаграждены.

Стоило ли ей верить, вот что беспокоило Лизавету. Несмотря на то, что за последние три дня им удалось сблизиться, Инга рассказывала далеко не всё. Скажем, она так и не ответила, куда порой уходит прямо посреди разговора, какие обязанности выполняет на озере и каким образом на нём оказалась. А ведь именно одно из этих загадочных дел натолкнуло мавку на удачную мысль.

В тот раз Инга вернулась всклокоченная и воодушевлённая. В гостиную она не вошла — влетела, едва не снеся стоявший на пути чайный столик, и, плюхнувшись на диван, гордо произнесла:

— Русалки!

Лизавета растерянно посмотрела в ответ.

— Я подумала: раз мы не можем найти выход в книгах, то нужно у кого-то спросить, — сжалившись, объяснила Инга. — Я мало что знаю, Лад и Ольга вряд ли расскажут, но мы можем обратиться к русалкам. Они древнее самой Ольги — что-нибудь им да известно!

Образы суровых женщин за карточным столом тут же всплыли в памяти Лизаветы. Ольга представила их очень поспешно, поверхностно — тогда у Лизаветы сложилось впечатление, что мавка вообще не хотела, чтобы русалки знали о её существовании. Неспроста, ой, неспроста Ольга назвала Лизавету не полным, данным при рождении имени!

— А им точно можно доверять?

— Ну да, — Инга легкомысленно пожала плечами. — Они нормальные, даром что не наши.

— Не наши? — не поняла Лизавета.

— Да ты же их видела. Пришлые они, здесь воевали когда-то и здесь же погибли. Мать-Природа почему-то рассудила, что здесь же им суждено и остаться: думаю, в отместку за то, что они осквернили землю кровью невинных. Но вообще мы про такое не говорим — не принято в Нави прошлое поминать.

Всё это Инга произнесла так же просто, как если бы пересказывала легенду о минувших временах. Лизавета же невольно застыла, не в силах шелохнуться — на неё словно повеяло дыханием давних смертей. Она и помыслить не могла, что окружавшие её духи могли оказаться… злодеями?

— Да чего ты? В лице так изменилась… — Инга цокнула языком, мимоходом утащила со столика печенье. — Это всё столетия назад было. Если они когда-то на местных зло и держали, то всё давно прошло. Рано или поздно все смиряются со своей участью.

— Я думала… — Лизавета нервно облизнула губы. — Я думала, это дар — получить вторую жизнь.

Инга громко хрустнула печеньем.

— Нет, — покачала головой. — Точнее, как… Считается, что это дар, якобы Мать-Природа даёт умершим то, в чём они нуждаются. Если ты трудился, как пчёлка, не покладая рук, в следующей жизни она может сделать тебя деревом. Будешь веками расти, как тот дуб, наслаждаться тишиной и покоем. А если ты, наоборот, прожил в праздности, не вставая с дивана да только перстами указывая, что подать-принести, можешь стать муравьём — вот уж кто главный трудяга.

Лад тоже, помнится, говорил нечто подобное — но тогда Лизавета не слушала, ведь решалась её судьба. Теперь же каждое слово заставляло её хмуриться всё сильнее: это что же, она после смерти может стать каким-то жуком?

— А водяные? Ими почему становятся?

— Считается, что они чего-то не доделали в прошлой жизни. Правда, обычно так считает Мать-Природа, а у самих водяных мнения не спрашивают.

Инга едва заметно поморщилась, отвернулась, и Лизавета нутром почувствовала — дальше расспрашивать бесполезно. Тайна происхождения духов так и останется тайной.

— Ясно… — протянула она. — Похоже, вечная жизнь не так приятна, как могли бы предположить люди.

— Ты даже не представляешь, — Инга усмехнулась и потянулась за следующим печеньем. — Но, как я и говорила, русалки со своей уже свыклись. Можешь их не бояться, ничего они плохого не сделают. Да и не положено это.

Лизавета хотела бы спросить, что та имеет в виду, но прикусила язычок.

— Ладно, — вместо этого кивнула. — Давай попробуем узнать у них. Только как-то исподтишка: не надо признаваться, что я хочу сбежать.

— Да что ты говоришь! — Инга картинно взмахнула руками. — А я-то собиралась рассказать, как на духу, чтобы они уж точно проболтались Ольге или Ладу! Мне же мало того, что они извечно на меня свысока смотрят, я ж хочу, чтобы совсем разуверились!

— Эй, — Лизавета подняла руки в защитном жесте. — Я же не это имела в виду! Просто хотела… договориться на берегу.

— Пусть так, — Инга успокоилась так же быстро, как вспыхнула. — Договариваемся: в лоб ничего не говорим, спрашиваем осторожно и не сразу. Можно притвориться сначала, что тебе под водой сидеть просто наскучило…

— Постой, а они разве не под водой живут?

— Под водой, но к себе пускать не любят. Да и что тебе там делать? Поверь — пейзажи от здешних ничем не отличаются: рыба да тина.