Жена

Nikanor shook his head doubtfully and said slowly that we really ought to have put in the shafts, not Circassian, but Peasant or Siskin; and uncertainly, as though expecting I should change my mind, took the reins in his gloves, stood up, thought a moment, and then raised his whip.	Никанор с сомнением покачал головой и медленно проговорил, что по-настоящему следовало бы запрячь в корень не Черкеса, а Мужика или Чижика, и нерешительно, как бы ожидая, что я отменю свое решение, забрал вожжи в рукавицы, привстал, подумал и потом уж взмахнул кнутом.
"A whole series of inconsistent actions ..." I thought, screening my face from the snow. "I must have gone out of my mind.	"Целый ряд непоследовательных поступков... -думал я, пряча лицо от снега. - Это я сошел с ума.
Well, I don't care. . . ."	Ну, пускай..."
In one place, on a very high and steep slope, Nikanor carefully held the horses in to the middle of the descent, but in the middle the horses suddenly bolted and dashed downhill at a fearful rate; he raised his elbows and shouted in a wild, frantic voice such as I had never heard from him before:	В одном месте на очень высоком и крутом спуске Никанор осторожно спустил лошадей до половины горы, но с половины лошади вдруг сорвались и со страшною быстротой понесли вниз; он вздрогнул, поднял локти и закричал диким, неистовым голосом, какого я раньше никогда у него не слышал:
"Hey! Let's give the general a drive!	- Эй, прокатим генерала!
If you come to grief he'll buy new ones, my darlings!	Запалим, новых купит, голубчики!
Hey! look out!	Ай, берегись, задавим!
We'll run you down!" Only now, when the extraordinary pace we were going at took my breath away, I noticed that he was very drunk. He must have been drinking at the station.	Только теперь, когда у меня от необыкновенно быстрой езды захватило дыхание, я заметил, что он сильно пьян; должно быть, на станции выпил.
At the bottom of the descent there was the crash of ice; a piece of dirty frozen snow thrown up from the road hit me a painful blow in the face.	На дне оврага затрещал лед, кусок крепкого унавоженного снега, сбитый с дороги, больно ударил меня по лицу.
The runaway horses ran up the hill as rapidly as they had downhill, and before I had time to shout to Nikanor my sledge was flying along on the level in an old pine forest, and the tall pines were stretching out their shaggy white paws to me from all directions.	Разбежавшиеся лошади с разгону понесли на гору так же быстро, как с горы, и не успел я крикнуть Никанору, как моя тройка уже летела по ровному месту, в старом еловом лесу, и высокие ели со всех сторон протягивали ко мне свои белые мохнатые лапы.
"I have gone out of my mind, and the coachman's drunk," I thought. "Good!"	"Я сошел с ума, кучер пьян... - думал я. -Хорошо!"
I found Ivan Ivanitch at home.	Ивана Иваныча я застал дома.
He laughed till he coughed, laid his head on my breast, and said what he always did say on meeting me:	Он закашлялся от смеха, положил мне на грудь голову и сказал то, что всегда говорит при встрече со мной:
"You grow younger and younger.	- А вы всё молодеете.
I don't know what dye you use for your hair and your beard; you might give me some of it."	Не знаю, какой это вы краской голову и бороду красите, мне бы дали.
"I've come to return your call, Ivan Ivanitch," I said untruthfully. "Don't be hard on me; I'm a townsman, conventional; I do keep count of calls."	- Я, Иван Иваныч, приехал вам визит отдать, -солгал я. - Не взыщите, человек я столичный, с предрассудками, считаюсь визитами.
"I am delighted, my dear fellow.	- Рад, голубчик!