Жена и дети майора милиции

— Думаешь, начальство заинтересовано, чтобы уходили с конвейера? Ничуть. Начальник цеха, например, хотел бы, чтобы все сидели до пенсии, это, дескать, выгодно производству. А Соловьева свое гнет, и никто с ней справиться не может. Она им всем заявляет: «Нашей стране выгодно, чтобы люди хорошо работали. А где — это нашей стране все равно».

— Да не волнуйся ты так, — сказал ему на прощание Игорь, — пойду я на ваш конвейер, куда мне теперь от него деваться.

Так уже было не раз. С детства жило в нем это слово — «неудобно». Неудобно было сказать, что не любил вареную морковь, ел, давился и ел. Неудобно было поднимать руку в классе, когда один из всех знал ответ. «Почему ты это сделал? Что тебя толкнуло?» — допытывалась Тамила, когда он за компанию сбегал с одноклассниками с уроков или попадал в еще какую-нибудь неприглядную историю. Он молчал, пожимал плечами, говорил «не знаю», хотя прекрасно знал: н е у д о б н о  было оставаться в стороне. Только в своей любви к Кире Васильевне он не оглядывался на это слово. Конечно, в любом смысле любить замужнюю женщину неправильно, даже безнравственно. Но ведь это его несчастье. Вам удобно было напридумывать законов и правил, кому для любви сколько лет должно быть, а он должен из-за этого страдать? Откуда он взялся, этот муж? Его ведь в помине не было, когда Игорь полюбил Киру Васильевну. Этот муж был из другого теста, ему все было удобно. Позвонил Игорю домой и сказал:

— С вами можно говорить как с порядочным человеком?

— Можно, — ответил Игорь: он сразу догадался, чей это голос, хотя ни разу его не слышал.

— Вас беспокоит муж Киры Васильевны, — голос звучал скорбно и благородно, — может, нам все-таки лучше поговорить, глядя друг другу в глаза?

Этот человек старался сохранять спокойствие, но чувствовалось, что он волнуется.

— Давайте глядя в глаза, — ответил Игорь.

— Я рассчитываю на вашу интеллигентность, — предупредил муж Киры Васильевны.

С такими словами к Игорю обратились впервые, и он от растерянности ответил:

— Я тоже.

Вблизи муж, как Игорь и предполагал, оказался человеком мелким и невыразительным. Он с грустью осмотрел Игоря и мгновенно составил о нем превратное мнение. Муж наверняка недоучел, что Игорь уже не школьник, а жена его — живой человек, а не предмет собственности.

— Меня зовут Роман Алексеевич, — сказал он, — но лучше будет, если вы мое имя сразу забудете. Вам надо также вычеркнуть из своей памяти все, что связано с Кирой Васильевной. Я сам был в вашем возрасте влюблен без взаимности, но я был самолюбив, а у вас, к сожалению, нет самолюбия.

Возможно, муж Киры Васильевны заранее приготовил речь, а теперь слегка скомкал ее, потому что, вытирая лоб платком, спросил:

— До вас доходит смысл моих слов?

Игорь не ответил. Зачем все это? Какое отношение имеет Роман Алексеевич к его, Игоря, жизни? Зачем позвонил, а сейчас старается что-то объяснить?

— Поймите, я довольно долго не обращал на вас внимания, я думал, вы уйметесь, отстанете, увлечетесь, наконец, своей сверстницей. Это была моя ошибка. И вот теперь мы вынуждены объясняться.

— Тогда пошли в парк, сядем на скамейку и поговорим, — предложил Игорь.

Они стояли у входа в парк. Людской поток вокруг них с каждой минутой увеличивался, на стадионе парка вот-вот должен был начаться футбольный матч.

— У этого разговора нет продолжения, — ответил Роман Алексеевич, — я, собственно, сказал все. Вы должны оставить в покое Киру Васильевну.

— Она вам поручила это сказать?

— Ладно, пойдем в парк, — согласился Роман Алексеевич, — поговорим обстоятельно.

Игорь понимал его требование, но как его выполнить? Что значит «оставить в покое»? Это она не оставляет его в покое. С утра до вечера, с вечера до утра не оставляет. Все время с ним рядом, никуда не отходит, ни на полшага. Не знает Роман Алексеевич, что Игорь уже несколько раз пытался вырваться из этой неволи. Даже чуть не вырвался, познакомился с красивой девчонкой, сотрудницей музея по имени Эдита. Сходил с ней в кино на последний сеанс, потом провожал ее и даже поцеловал в подъезде. Эдита не подозревала, что это был его первый поцелуй. Утром он позвонил Кире Васильевне:

— Я чуть не влюбился. Она искусствовед. У нее коричневые волосы и редкое имя — Эдита.

— Зачем ты мне об этом сообщаешь? Зачем мне это знать?

— Мы познакомились с ней в музее, потом ходили в кино, потом я проводил ее домой.

— Считаешь, что теперь обязан проводить ее в загс? — спросила Кира Васильевна. — Не так уж редко люди женятся по глупости, придя в восторг от коричневых волос и красивого имени.

Он был счастлив, она запретила ему думать об Эдите. А Эдита, молодая, красивая, с дипломом ленинградского вуза, два месяца после их встречи страдала и ломала себе голову: что случилось, куда он делся, заболел, потерял номер ее телефона? И казалось ей, что это с ней единственной произошла такая странная, необъяснимая история, приходили в голову разные тревожные мысли, кроме одной: любит другую.