Жена неверного ректора Полицейской академии (СИ)

Да что там приземлиться, он даже снизиться не соизволил.

В какой-то момент просто разжал челюсти и вроде бы даже плюнул — и я шмякнулась в огромный сугроб на заднем дворе академии, со стороны кухни, неподалеку от большой свалки.

Что ж, намек Лианса был более, чем понятен.

Но я не унывала. Вовсе нет!

Мой оберег был почти готов.

Все компоненты, добытые с таким трудом, я расположила на круге именно так, как и было изображено на чертеже.

Оставалось доплести узор нити.

Два-три дня — и…

Готово!

Он и сейчас был со мной — в моей верной холщовой сумке через плечо.

Наверное, именно во время поездки к родственничкам я его и закончу.

Только нужно еще ее пережить.

Учитывая мое знание из видения, что именно приемная семья подставила Бьянку и отправила на эшафот, ничего хорошего я не ждала.

Тем более, Дориан с Антонией заняли в бричке лучшие места под козырьком с кистями, надежно защищающим от ветра.

Мне же ничего не оставалось, как присесть на открытой скамеечке напротив, прямо спиной к кучеру.

Здесь жутко трясло, задувал ветер, к тому же я терпеть не могу ездить спиной вперед. Вдобавок, порой с елей прямо мне на голову падал снег, забиваясь за шиворот.

Приятного в этом было, разумеется, мало.

Зато Антония и Дориан, сидя в тепле и уюте, о чем-то оживленно болтали и порой громко хохотали. Пару раз я даже уловила в этих разговорах свое имя. Я знала, что брат с сестрой не были близки, а порой ругались, как кошка с собакой, или даже иногда дрались.

Но было кое-что, что их объединяло — а именно ненависть и презрение ко мне, взятой в семью из грязного деревенского приюта.

Эта ненависть вообще объединяла и сплачивала всю семью.

Все-таки был один большой плюс, когда Лианс оставил меня на горе.

В этой тиши я смогла тщательно покопаться в памяти Бьянки и просмотреть ее воспоминание, которое объясняло, почему Кастро ее удочерили, а Рэтборн взял в жены.

Все дело было в их интригах.

В том, что к власти пришел нежеланный и странный король Тибальд, который не мог похвастать знатным происхождением, терпеть не мог аристократию с ее сложными воплощениями и благоволил невоплощенным и простолюдинам.

Желая выслужиться перед ним, Кастро и отправились в затерянный в дальней провинции Фиолента деревенский приют, дабы взять оттуда сиротку и облагодетельствовать ее.

Это был очень широкий, намеренный жест напоказ, у которого была только одна единственная цель — расположить к себе нового правителя, выказать ему свою лояльность.

А уж как там они будут обращаться с самой сироткой, дело десятое.

Всяко уж ей будет лучше, чем в приюте.

Глянув несколько картин из Бьянкиного детства — того времени, когда она жила там, я невольно с этим согласилась.

Это было очень мрачное и бедное, темное казенное сооружение.

Сироток заставляли с утра до ночи трудиться на огороде, где они ухаживали за целыми плантациями кукурузы, картофеля и свеклы.

Выращенные их руками овощи и фрукты шли на продажу, а директриса приюта потом ходила в золоте и серебре, тогда как девушки содержались в весьма скромных условиях и носили невзрачную серую форму.

В приюте случился настоящий переполох, когда туда заявилось аристократичное семейство Кастро, разодетое в пух и прах.

Девушек оторвали от прополки грядок, переодели и выстроили в ряд.

Брезгливо разглядывая сироток в лорнет, виконтесса Филомена заявила деректрисе, которая чуть ли не ковриком рассталась перед такими уважаемыми гостями:

— Нам нужна самая убогая, недалекая и бесталанная ваша воспитанница. Виконт Кастро желает принять ее в семью.

— Очень желаю, — сквозь зубы прошипел виконт, который избегал даже смотреть на девушек.

Антония и Дориан тоже были здесь, морща носы и закатывая глаза с таким видом, как будто оказалась не в приюте, а на самой грязной ферме, неподалеку от кучи навоза.

Но сиротки с восхищением смотрели на этих красивых и уверенных молодых людей, обряженных в кружева, шелка и бархат.

Госпожа Филомена тоже морщилась и бормотала:

— Не то, все не то. Все они достаточно миловидны, а нам нужна… О, какой превосходный в своей неприглядности экземпляр! Как тебя зовут, милочка?

Виконтесса остановилась прямо напротив Бьянки.

— Бьянка Домнадежды, — гаркнула девушка — фамилией воспитанниц являлось название приюта.

Хотя, надеждой в этом приюте и не пахло, по-моему.

Жуткое, жуткое, беспросветное место!

— Ох, этот говор… — Филомена зажала уши. — Прямо как железом по стеклу!

— Вы така красивая, госпожа! Можно вашим веером махануть?

— Чуть позже, — отмахнулась виконтесса, и задала девушке несколько вопросов по поводу ее происхождения и воплощения.

Узнав, что Бьянка была нагулянной дочерью посудомойки из замка графа Бейлиса, от которой мать отказалась, едва произведя ее на свет, и что никакого воплощения, даже бесплотного бесполезного духа, Бьянка не имеет, виконтесса Кастро удовлетворенно кивнула.

Выбор был сделан.

Бьянка настолько радовалась своей круто поменявшейся судьбе, что, по сути, ей было даже все равно, что ее новое семейство совсем не принимает ее в свой круг и разговаривает сквозь зубы.

Ей было не привыкать к такому отношению.