Жена неверного ректора Полицейской академии (СИ)

Даже несмотря на то, что в поведении Кастро в отношении нее теплоты было не больше, нежели в мороженой рыбе, Бьянка возгордилась.

Из грязи в князи — шептали за ее спиной.

Но Бьянке все было нипочем. Именно поэтому она и захотела учиться там же, где Антония с Дорианом. Благо, место по квоте Его Величество Тибальд предоставил — ей даже не надо было выдерживать вступительные экзамены в Академию полицейского ковена.

А потом грянуло то, что и вовсе подняло самооценку Бьянки до небес.

Предложение о замужестве от главы семьи Рэтборн — герцога Освальда.

О том, что Бьянка станет женой наследника рода Рэтборн, самого ректора Академии полицейского ковена.

Линас предупредил ее, что не желает этой свадьбы. Да, теперь я это увидела — он позвал ее в своей кабинет и предупредил… Само собой, в своей высокомерной жесткой манере, но…

Если б со мной так разговаривали — я б в рожу ему плюнула, отвернулась и ушла, хлопнув дверью.

Но бедную глупую Бьянку было уже не остановить…

Дорвалась до роскоши, до жизни сильных мира сего.

Она даже подумала, что сможет играть в их игры.

Бедная, несчастная, недолюбенная девочка…

Как бы мне хотелось тебя обнять, пожалеть…

Да, семье Рэтборн тоже потребовалось доказать новому королю свою верность.

Таким причудливым образом бедная дочь посудомойки из сиротского приюта и оказалась между двух огней, между двух знатнейших и древнейших аристократических родов.

Но, как я понимаю сейчас, Бьянка об этом не заботилась.

Та девушка, в тело которой я попала, состояла из странной смеси простодушия, самоуверенности, но в тоже время глубокой неуверенности в себе и твердолобого упрямства.

А еще, конечно же, эмоций, эмоций, эмоций, с которыми она не могла сладить, и выплескивала их на окружающих, как фонтан.

Но все это ни в коем случае не умаляло того факта, что две уважаемые богатые семьи жестоко и хладнокровно сделали простую девушку разменной монетой во всех этих политических интригах, стремлении доказать свою верность правителю.

Для Кастро и Лианса Рэтборна Бьянка была лишь мелкой сошкой, или, даже скорее, пустым местом.

Но теперь Бьянка — это я.

И я не собираюсь быть послушной марионеткой в руках любовницы своего мужа и пешкой в чужой игре.

А потому даже хорошо, что герцог с герцогиней вызвали нас на ужин.

Познакомлюсь со своей высокородной семейкой.

И… постараюсь найти их слабые места.

Хорошо, что терпеть неприятности поездки в бричке пришлось еще недолго. Где-то час, может, полтора.

Клянусь, у меня будет своя карета.

Комфортабельная богатая карета.

Больше никогда, никогда не поеду вот так, на козлах с кучером!

У меня будет самый роскошный, богатый и великолепный экипаж в Декстоуне.

Клянусь.

Я обещаю.

— О, Антония, сердце мое! — вскричала виконтесса Филомена, едва бричка прикатила к главному входу особняка. — Не замерзла, пока добирались? Дориан, сынок, ты выглядишь озябшим? Прикажу немедленно подогреть ванную.

Ой, ну начинается!

ГЛАВА 27

Виконт и виконтесса Кастро с большой живостью встречали детей из академии.

Своих детей.

СВОИХ.

Но не меня.

Впрочем, когда приемные матушка с папенькой закончили тормошить, обнимать и целовать драгоценных сыночку-корзиночку и лапоньку-дочку, немного внимания досталось и мне, осторожно выбравшейся из брички и в нерешительности застывшей неподалеку.

А именно — мне было свысока объявлено, что сегодня у Кастро особенный гость, а значит, я должна вести себя и выглядеть на ужине подобающе, дабы «не ударить в грязь лицом».

То, что произошло далее, я как какой-то кошмар — иначе охарактеризовать не могу.

Филомена скомандовала «фас», и ее служанки набросились, как разъяренные тигры!

И давай меня расчесывать, красить и обряжать в новое платье!

Человек десять хлопотали над моим преображением, не меньше.

В зеркало я посмотреть не могла, но подспудно чувствовала, что они делают что-то ужасное.

Но моего мнения, разумеется, никто не спрашивал.

Когда, спустя около часа таких вот манипуляций, я все-таки увидела свое отражение в зеркале, то чуть не упала в обморок.

Это было что-то с чем-то!

Во-первых, меня обрядили в необыкновенно пышное платье с огромными фижмами по бокам, которые даже не помещались в дверной проем. Оно было нарочито помпезное, из какой-то тяжелой плотной светло-голубой ткани, вышитой золотистой нитью, и совершенно мне не шло.

Во-вторых, мои волосы взбили над головой в устрашающе высоченную башню, украсили бантами и напудрили так сильно, что я переквалифицировалась в блондинку с очень странным оттенком.

В-третьих, с моим лицом очень щедро поработали белилами, при этом излишне ярко выделив губы, скулы и глаза.

В качестве изюминки на торте мне на щеку прилепили мушку.

Все это в совокупности выглядело ужасно!

Если раньше я была похожа на девушку, пусть простоватую и полноватую, но живого человека, то сейчас я напоминала какую-то карикатуру — разряженную куклу.

— Неплохо, — послышался голос Филомены, которая уверенно вошла в мою комнату. — Вот теперь она действительно похожа на ту, кем является.

Я понимала, о чем она…