Жена винодела

– Что она такое говорит? – прошептала Лив, когда Рене возобновил свой рассказ.

Жюльен лишь покачал головой и поджал губы.

Рассказывая о том, что Мишель Шово состоял в организации, которая печатала листовки, взрывала железнодорожные пути и предположительно убила немецкого офицера, Рене с беспокойством посматривал на бабушку Эдит.

– Поэтому, – победоносно заключил он, – когда вы пьете шампанское, помните, что эти пузырьки наполнены героизмом. «Мезон-Шово» помог спасти Францию.

– Что с ним стало? – спросила туристка в легинсах. – С Мишелем Шово?

– Видите ли, – заговорщическим тоном сообщил Рене, – он погиб в 1943 году, оставив дом шампанских вин своей жене, Инес Шово, но затем она тоже исчезла. С тех пор «Мезон-Шово» управляет трастовый фонд, созданный после войны юридической фирмой из Реймса.

– Как погиб Мишель Шово? – спросила туристка в легинсах.

Экскурсовод смущенно покашлял:

– Он бы арестован немцами, и никто не знает, что с ним случилось.

– Это неполный ответ, молодой человек, – заметила бабушка Эдит, и Рене повернулся к ней. На его лице явно читалась растерянность.

– Но так написано в материалах для экскурсии, мадам, – сказал он.

– Мишель Шово был казнен немцами в центре Реймса. – Голос бабушки Эдит дрожал. – А если точнее, то на улице Жанны д’Арк, у штаба гестапо. Его предал человек, которого он когда-то любил. И который, думаю, не заслуживал его любви.

Повисло молчание; все смотрели на пожилую даму.

– Откуда ты это знаешь, бабушка Эдит? – наконец тихо спросила Лив. – Ты была с ним знакома? – Разумеется, подумала она. Если тот человек в ресторане сказал ей правду, то Мишель Шово был мужем лучшей подруги бабушки Эдит.

Глаза бабушки Эдит наполнились слезами.

– Да, Оливия. Да. Я хорошо его знала. – Она повернулась и вышла в коридор прежде, чем внучка успела что-то сказать.

– Мадам! Вы заблудитесь! – крикнул Рене и пошел за ней, но Жюльен поднял руку, успокаивая его.

– Пусть идет. Она знает эти погреба.

Рене открыл было рот, собираясь возразить, но затем снова закрыл. Что-то в тоне Жюльена его остановило.

– Я должна убедиться, что с ней все в порядке, – сказала Лив Жюльену, но он лишь покачал головой.

– Ей нужно несколько минут побыть одной, – ответил он. – Она пришла сюда впервые за много лет. Думаю, не стоит ей мешать.

– Но… – Мысли у Лив путались.

Жюльен перевел взгляд на Рене, потом снова на Лив.

– Давайте прогуляемся? – Он снова повернулся к экскурсоводу: – Мы сами найдем выход. Прошу извинить, что мы вас прервали. – Он вывел Лив из камеры. Пока они шли к каменной лестнице, Лив все время оглядывалась в поисках бабушки Эдит, но та словно испарилась.

На поверхности Жюльен поспешно провел Лив через сувенирный магазин к выходу. На улице Лив повернулась к нему:

– Что здесь происходит? Почему моя бабушка так странно себя ведет?

– О, Лив, – вздохнул Жюльен. – Я бы рад вам все рассказать, но могу лишь повторить, что это ее история, а не моя.

– Тогда почему она молчит? – Вопрос был риторическим, и они оба это понимали.

– Пойдемте. – Жюльен взял ее за руку. – Взглянем на окрестности?

Он провел Лив к небольшому домику в нескольких сотнях метров от главного дома, аккуратному и ухоженному. Они миновали домик и остановились на гребне холма, возвышающегося над долиной.

– Виноград, – сказал Жюльен. – Насколько хватает глаз. Однажды он превратится в великолепное шампанское, которое разъедется по всему миру. Потрясающе, правда?

– Вы пытаетесь сменить тему.

Жюльен улыбнулся:

– Просто обращаю ваше внимание на красоту этого места. Ваша бабушка его когда-то очень любила.

– Но ни разу не упоминала о нем, – пробормотала Лив. – Вы уверены, что не можете объяснить мне, что происходит?

– К сожалению.

– Отлично. – Лив раздраженно тряхнула головой. – А что насчет вас?

– Меня?

– Если вы не вправе рассказать историю моей бабушки, может, расскажете вашу?

– Моя не такая интересная.

– Расскажете мне о Дельфине?

– Когда-нибудь, если вы захотите, я расскажу вам о ней все. – Он вздохнул. – Она была матерью моего ребенка, Лив. Я ее очень любил. Беременность протекала без всяких проблем, и не было никаких причин сомневаться, что все будет в полном порядке. Но уже в больнице начались осложнения, и… – Он покачал головой. – Вы, конечно, знаете, что она умерла, и Матильда осталась без матери. Все эти годы я старался сохранять память о ней для дочери, и, конечно, она навечно останется в моем сердце. Я всегда буду ее любить. – Но, – продолжал он, – я начинаю понимать, что жить прошлым – значит лишать себя будущего. Когда в тот день в брассери мы говорили о вашей жизни, это заставило меня задуматься о своей, о том, что я не даю себе двигаться дальше. Передо мной, как и перед вами, открыто много возможностей, и я не должен об этом забывать. Вы, Лив, мне об этом напомнили.

– Я так вам сочувствую, – сказала Лив, и Жюльен шагнул к ней. – Даже не могу представить, каково это – пережить такую потерю.