Женитьба дядюшки Жиля

Белый зверь в полоску подошёл к Мадлен на мягких лапах и уставился на неё голубыми глазищами. Да он размером с большую собаку из Саважа, где же таких берут-то?

Тем временем Лионель почесал зверя за ушами, тот потёрся об его ладонь и снова уставился на Мадлен.

- Госпожа Мадлен, это его милость Котальдо, необыкновенный зверь родича. Думаю, он вас друг другу чуть позже представит по всей форме. А пока – Жакетта, вы не проводите госпожу Мадлен к вашему родителю?

- Провожу, - закивала Жакетта. – Если кто и способен ему голову на место поставить – так только вы, - сообщила она Мадлен.

За Жакеттой Мадлен поднялась на второй этаж и подошла к двери. Закрыто.

- Заходите, у него не заперто, я только что там была. И ничего не бойтесь.

Мадлен толкнула дверь и вошла. Принц сидел в кресле у окна, увидел её, нахмурился.

- Госпожа де Кресси, идите к дьяволу.

- Чуть позже, - кивнула она и села на стул напротив него, не дожидаясь приглашения. – Сначала – пара вопросов.

Жиль сам не подозревал, что его так обидят слова Аделин о чудовище. Сплетни – да черт с ними, они всегда были, есть и будут. Когда люди сыты и довольны, они обязательно будут чесать языками – обо всех, кого видят. И секреты Мадлен и Лионеля – ну, странно, конечно, довольный Лионель нежно держит за руку его Мадлен – да мало ли, что там на самом деле. А вот о детях он искренне думал, что подружился с ними.

Вроде им было вместе неплохо – и поболтать, и потренировать какие-нибудь магические умения, и слушали девочки его, как он думал, с удовольствием. И сам он привязался к ним – а ему казалось, что вообще не умеет, что ему не о чем говорить с детьми и что с ними не интересно. Оказалось – наоборот, дочери Мадлен открыли ему многое в мире и в самом себе тоже, и это было очень хорошо. И сама Мадлен тоже открыла ему в мире столько, сколько он найти уже и не надеялся. Но если её дети думают, что он – чудовище…

Жиль уже и не помнил, что ещё совсем недавно собирался жениться по выбору родичей, встретить невесту перед алтарём, и вообще не думал интересоваться ею, её желаниями и её возможными детьми. Подходит – и хорошо. Где жить – есть, вот и пусть живёт, и за имуществом смотрит.

А что вышло?

Он где-то ошибся? Он увлёкся и принял желаемое за действительное?

Дома он не стал объяснять ничего и никому. Ни Жакетте, ни, тем более, де ла Мотту. И с Мадлен он говорить не хотел, хотя она и пыталась его позвать. Что он ей скажет – ваши дети меня не любят? Да глупости. Если статус подходит для брака – то на такие вещи и смотреть никто не станет. А если не подходит – так и тем более.

Подходит ли ему Мадлен? Он-то считал, что да, и что он ей – тоже, и не просто он пришёл к ней ночью, а она не прогнала, и не просто она прилепилась к нему, а он и рад…

Зеркало вибрировало беспрестанно, он бросил один взгляд – и больше даже не смотрел. Мадлен. Лионель. Сестрица Катрин. Кто ещё? Жакетта зашла, молча дала лекарство, смотрела с вопросом в глазах. Ещё бы его милость Котальдо зашёл и посмотрел, для полного-то счастья.

Что делать-то?

Дверь открылась, и вошла… Мадлен. Откуда она здесь взялась? Кто привёл её и зачем?

- Госпожа де Кресси, идите к дьяволу, - он прикрыл глаза, потому что не хотел видеть ни её растрёпанной головы без чепца, ни тонких пальцев, ни испытующе глядящих глаз.

- Чуть позже, - отрезала она, и уселась напротив. – Сначала – пара вопросов.

Что? У неё ещё и вопросы? Но она молчала, молчала и не сводила с него глаз. Чего-то не видела? Вдруг разглядела?

- Что случилось? – спросила она после молчания.

Спросила как-то трепетно, он сам бы лучше не спросил.

- Случилось? – он открыл глаза.

- Да. Вы ведь не просто так сбежали, будто за вами гналась сотня тех самых дьяволов, и засели здесь.

- Я – сбежал? – ну вот ещё, ниоткуда он не сбегал!

- Конечно. Даже не поздоровались. Вот что, ваше высочество. Я скажу, что собиралась, и пойду, а вы уже дальше – как знаете. Я подозреваю, что вы могли услышать сплетни о нас с вами, гадкие сплетни, и подозреваю – от кого, сама слышала незадолго до вас. Я рассказала его преосвященству, что его дом полон сплетников, и что ему эти сплетники могут угрожать ещё посильнее, чем мне или вам, и он услышал меня. И согласился. Поэтому… ну, сплетни, они бывают, и бывают про всех. Ничего особенного, хоть и гадко, и больно. Почему-то думаешь, что если ты сам счастлив, то и другие вокруг тоже должны быть счастливы и всему радоваться, а оно вовсе не так.

Он слушал, но пока не понимал. Сплетни? Да ну их в преисподнюю, сплетни. О Жиле что только не говорили за всю его жизнь, переживёт, не развалится. А Мадлен продолжала.

- Ещё вы могли изумиться тому, что я запросто разговариваю с его преосвященством. Но там, знаете ли, его дела, не мои. И если я что-то понимаю в этой жизни, то о тех делах вы тоже узнаете. А если бы вы зашли в комнату, то увидели бы её величество, она тоже там была, и ровно как мы все, не поняла ничего. Вообще я вас со вчерашнего утра не видела и знаю о том, что с вами было, только с чужих слов. А хотела бы знать от вас, мне было бы приятно.

Ох, надо же, приятно ей.