Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля. Книга 1

Черная пушистая шкурка… Обернув хвост вокруг лапок, зверек размером не больше ладони спал, мирно посапывая. Картина была умиротворяющей, но почему-то рождала смутную тревогу.

— М-м, — задумчиво протянул Венди. — Похож на…

Что-то щелкнуло в моей голове.

— Таталу! Эта татала… — Сердце ухнуло в пятки, но быстро вернулось. — Еще детеныш. — И это было подлинным облегчением. Маленькая татала безвредна… если только оцарапает или покусает ненароком, играючи. Надеюсь, мы не будем дожидаться в этой яме, когда она подрастет. Не хочется быть съеденным.

— Татала?! — заинтересовался кэшнаирец. — В детстве у меня была крошка татала, но я плохо помню… Потом ее забрали, когда она… когда она…

— Попыталась откусить тебе голову? — услужливо подсказал я.

— Почему ты видишь все в мрачном свете? — попенял мне Венди. Татала пошевелилась и зевнула, явив на свет алый язычок и крошечные зубки. Смельчак отпрянул, и его прирученная зверушка едва удержалась на плече, повиснув на лапках. Под моим насмешливым взглядом Венди усадил питомца обратно и принял независимый вид.

Татала приоткрыла глаз, кроваво-красный, как у кролика — я затаил дыхание — и снова закрыла, погрузившись в сон. Одно ободряет, не только я все это время не дышал.

— Пока она маленькая, опасаться нечего, — переведя дыхание, высказал Венди известный факт, но у меня сложилось впечатление, что он сам себя успокаивает.

— Добрейшего! — раздалось сверху. Физиономия старейшины замельтешила с края ямы. — Как вам наш подарочек? — усмехнулся он в седые усы. — Зверушка непростая, с особенностью. То-то вы удивитесь, то-то удивитесь…

— Не нравится мне его смех, — признался Венди, когда старейшина вместе со своей свитой, заглянувшей в яму с веселыми рожами, удалился. — Какая еще особенность?

Скоро все стало ясно. Чем дальше татала спала, тем больше становилась. К полудню из маленького котеночка, она превратилась в маленького тигреночка. На спине появилась белая полоса. Остренькую мордочку тоже украсили белые линии, от носа до ушей.

— Сдается мне, когда она проснется, будет очень голодна… — мимоходом заметил Венди, отчего у меня кровь похолодела в жилах. Конечно, приходилось сражаться с хищниками и покрупнее и позлее, но не голыми же руками, не в тесной яме! Попробовал было открыть Врата Шаоса, но Венди сказал «не сегодня», у него голова, видите ли, кружится и вообще недомогание… Угу, скоро все его недомогание как рукой снимет, когда его с аппетитом сжуют.

Ближе к вечеру, когда размеры таталы превысили полуденные в три раза и стали прямо-таки неприличными, кое-что из сложившейся ситуации вывел и кэшнаирец.

— Одно из двух: либо она нас охраняет, либо они хотят ее покормить.

— Подумай еще, — мрачно посоветовал я. — Может, что дельное сообразишь, например, как выбраться отсюда живыми. — Я уже пытался карабкаться по отвесной стене, цепляясь за коренья… уж очень ненадежные… только весь бок отбил.

Скорлупка — как, от нечего делать, нарек свою подопечную Венди — в волнении кружилась над ямой, когда ее опекун тоже решил попробовать свои возможности в преодолении силы тяготения и забраться наверх… Знатную шишку набил.

— Чаво надумали? — проскрежетал все тот же старческий голосишко, что и с утра. — Правду говорить будем, али как?

— Какую п…?

Венди резко вскинул руку, призывая к молчанию. Я так удивился, что послушался. Хотя… кому он тут приказывает?

— Теперь давай я… — предложил он. — Что вы хотите? — уже громче обратился к старейшине. — Я отвечу на все ваши вопросы.

Вниз полетела веревочная лестница.

— Я вытащу вас отсюда, — пообещал Венди и полез наверх.

Ждать спасения, к счастью, пришлось недолго. Едва розовое пятно луны приняло более четкие очертания и налилось цветом, как веревочная лестница была сброшена и нам. Не знаю уж, что им наплел Венди, но в эту минуту я был искренне рад, что он мастер правдиво приврать и смог навешать лапши даже таким непробиваемым существам, как феи. Хотя, что я о них знаю?

Увиденное поразило. Венди сидел на камнях, сложенных в форме трона. На его голове красовался венок из цветов и ягод. Выбившаяся из общей композиции веточка брусники падала на глаза.

— Что это у тебя за трава в волосах? — подойдя ближе, спросил я шепотом.

— Они приняли меня за какое-то божество. Я им сказал, что от моего имени с ними говорит дух природы. В этот миг в моем облачке что-то громыхнуло — я сам испугался, а они признали во мне священного духа, посадили на каменный трон и водрузили на голову венок. Сам ничего не понимаю.

— Ты им сказал, что мы твои друзья, и они нас освободили?

— Естественно, не сказал. У божества не может быть друзей.

— Но ты-то не божество.

— Но они-то этого не знают. И лучше пусть все так и остается. Для общей пользы дела.

Где-то я это уже слышал.

— Так они не собираются нас отпускать? Зачем же тогда сюда притащили?