Женщина, которая жила у моря

Когда я передала Ганджеми сочинение прадеда, я почувствовала невероятную легкость и прилив позитивной энергии. Но одного разговора с Марко оказалось достаточно, чтобы вся эйфория мигом улетучилась. Не вникая в суть дела, Марко заметил: «Если бы твой прадед был стоящим композитором, мы бы знали о нем». Я бросила трубку, решив, что не позволю этому человеку испортить такой прекрасный день. Светило солнце, и мне хотелось им насладиться. Я отправилась на улицу Сан-Себастьяно, чтобы пройтись по музыкальным магазинам. Кто знает, были ли они здесь во времена Пьетро Малары. Я была взволнована, и мне не терпелось поделиться с кем-нибудь своей радостью. Я позвонила Йессике и рассказала, что наконец-то нашла сочинение прадеда.

– Собирайся! Увидимся в отеле Santa Lucia, на побережье. Я угощаю!

Йессика не проявила особого энтузиазма, как я ожидала. Некоторое время она молчала, потом сказала, что скоро будет.

Я вошла в холл отеля и стала осматриваться по сторонам. Конечно, со времен Костанцы и Пьетро тут многое изменилось. Я приметила большие красивые зеркала в стиле модерн и спросила у швейцара, сохранились ли здесь еще какие-нибудь старинные вещи. Но он не смог ответить на мой вопрос, сказал только, что одно из помещений когда-то было зимним садом, а еще сохранилась широкая мраморная лестница, ведущая на верхние этажи. Я поблагодарила его, прошла в бар и выбрала место у окна с видом на улицу Партенопе и Кастель-дель-Ово.

В зале было пусто. Лишь в дальнем углу сидели двое японцев за ноутбуком. Вскоре появилась Йессика; она уверенно шагала на высоких каблуках, пряча лицо за огромными очками с темными стеклами.

– Где ты откопала эти чудные винтажные очки?

– Я берегу их для особых случаев, – ответила Йессика равнодушным тоном. – Ну что, поднимем тост за твою находку? Кстати, почему ты решила встретиться именно здесь? – добавила она, озираясь по сторонам.

Она была какой-то нервной, и я не могла понять почему.

– Не смейся, но мне захотелось пройтись по местам Костанцы и Пьетро.

– А, так у тебя паломнический тур, – небрежно бросила Йессика и уселась за столик.

– Они жили в этом отеле, когда приехали из Нью-Йорка. Только представь, как здесь было красиво, – гавань, рыбацкая деревушка… Жаль, что зимний сад не сохранился.

Официант принес напитки и закуски.

– Сегодня я совершила большую прогулку, – продолжала я. – Ну, знаешь, такой день памятников – консерватория, Академия изящных искусств, кафе Gambrinus, Сан-Карло, Палаццо-делла-Боргезиа. Оказывается, магазины Меле находились прямо напротив Сан-Карло. Ты знала об этом?

Йессика не ответила.

– Ты в порядке? Прости, ты не могла бы снять очки?

Ноль реакции. Я протянула руку, сняла с нее очки и ужаснулась: правый глаз распух так, что почти не открывался, а веко было ужасного фиолетового цвета.

– Ну вот, – чуть слышно произнесла Йессика, – теперь ты знаешь, что представляет собой мой мужчина.

И она снова надела очки.

– Мужчина?! Да разве это мужчина? Ты должна заявить на него в полицию! Хочешь, я пойду с тобой?

Наконец Йессика улыбнулась.

– Не беспокойся. Все равно я уезжаю. В Берлин. Я получила стипендию. Все уже готово. Я уверена, что поступаю правильно, и уеду без сожалений. И хватит об этом, давай лучше выпьем за твоих предков и насладимся этим великолепным видом. Выпьем за твою прабабушку, за ее мужество и выбор, который она сделала.

– Да! Libiamo ne' lieti calici![92]

14

В голове звучат слова и мелодия арии: «Che farò senza Euridice? Dove andrò senza il mio ben?»[93] Я еще не до конца проснулась, но звонок мобильника быстро вернул меня к реальности. Кое-как дотянувшись до тумбочки, я схватила телефон и сонно пробормотала нечто, напоминающее «Алло!».

– Лучилла Фазани? Это профессор Ганджеми. Мы с вами встречались пару дней назад. Извините, кажется, я вас разбудил?

– Нет-нет, профессор, я вас слушаю, – отвечаю я, выскакиваю из кровати и бегу на балкон, где связь лучше всего. На улице хлестал ливень.

– Вы еще не уехали? Если вы в Неаполе, я хотел бы с вами встретиться. Нам лучше поговорить лично.

– Буду у вас через полчаса.

Я быстро натянула первое попавшееся платье – с лоскутной юбкой и отделанное кружевами, хотя оно совершенно не подходило к случаю, обмотала голову шарфом, потому что зонт оставила в Риме, и выбежала под дождь. Добравшись до Сан-Пьетро-а-Майелла, я сбросила насквозь промокший шарф и сообщила консьержу, что у меня назначена встреча с профессором Ганджеми.

– Он ожидает вас в аудитории.

Лекция только что закончилась, и вокруг профессора толпились студенты, но, увидев меня, он прекратил разговор, быстро собрал бумаги и подошел ко мне.

– Идемте! – сказал он, торопливо пожимая мне руку.

Мы молча поднялись на второй этаж и вошли в его кабинет. Профессор сел за большой письменный стол и предложил мне стул. Он выключил телефон, не спеша достал из папки партитуру, спокойно положил ее на стол, снял и тщательно протер очки, а затем снова надел. Пока он проделывал эти манипуляции, я сгорала от нетерпения.