Женщина, которая жила у моря

– А как ты думаешь? Естественно, плохо. Она несколько раз писала дочери, ведь теперь у нее был адрес, но та ни разу не ответила.

Я молча смотрела на Зину.

– Я понимаю, о чем ты хочешь спросить: почему она не села на поезд и не поехала к дочери? Я и сама часто задавалась этим вопросом. Когда я была моложе, я этого не понимала. Костанца говорила, что не может путешествовать, ей будто мешает невидимое препятствие. У нее был какой-то страх, наверняка психологи уже придумали этому название. Конечно, так оно и было. Со временем я стала замечать множество признаков, которые подтверждали это. Трудно объяснить все тому, кто не знал Костанцу: она считала, что заслуживает наказания и это якобы справедливо. Страдание казалось ей естественным.

– Но как такое возможно?

– Девочка моя, Костанца потеряла всю семью, это огромная трагедия. Она не смогла простить себя за то, что выжила, чувствовала вину. Это может показаться невероятным, но так и есть. Именно ее поведение с дочерью навело меня на такую мысль. Очень странная пассивность для женщины, которая в остальном была сильной, энергичной и предприимчивой.

Я пыталась осмыслить эту печальную историю, полную тайн и недомолвок, в которой многое остается неясным. Бедная бабушка Роза, если бы я могла поговорить с ней сейчас, я была бы к ней более снисходительна. А мой отец? Как мало я разговаривала с ним на эту тему.

– Вот видишь! Лучше бы я ничего тебе не рассказывала! Ты так расстроилась!

– Нет-нет, не беспокойся! В наши времена они могли бы пойти на семейную терапию или поучаствовать в каком-нибудь слезоточивом телешоу, – шутливо заметила я, стараясь разрядить обстановку. – Расскажи лучше об ателье Костанцы. Где ей удалось найти деньги на его открытие? Каким оно было?

– Ателье, ателье… Это была ее гордость. Костанца во всем себе отказывала и даже взяла небольшой кредит, чтобы открыть его. Неаполь в те времена был столицей моды. И женщины, и мужчины хотели хорошо одеваться. Неаполитанские ателье и портные были известны по всей Италии. Ателье Костанцы находилось на последнем этаже старинного особняка на площади Мартири, внутри все было отделано вишневым деревом, в примерочных стояли роскошные кресла, украшенные позолотой. Еще там был зал для показа мод. У Костанцы было много работниц, и она сама всем управляла. Ее клиентами были знатные и богатые неаполитанцы, к ней даже из Рима приезжали. Конечно, все это пришло не сразу. Она начинала с маленького ателье на улице Кьяйя, но очень скоро перебралась на площадь Мартири – самую элегантную в городе. И как только накопила денег, выкупила помещение. После смерти матери я переехала к ней. Костанца убедила меня обучиться ее ремеслу и помогать в ателье. Я не хотела бросать работу в школе, но меня обворожил мир моды, все эти синьоры в роскошных нарядах, которые приходили к Костанце. Она научила меня красиво одеваться, водила к лучшим парикмахерам города. Я не была красавицей, но Костанца говорила, что внешность не так важна, главное – хороший вкус. В основном я занималась приемом заказов и бухгалтерией. В общем, всем понемногу, в зависимости от нужд. А потом началась война, и с ней всему пришел конец. После войны Костанце удалось возобновить работу, и какое-то время дела шли неплохо. Но потом появились магазины готового платья, бутики, и ателье пришлось закрыть. Впрочем, ей уже было за 70. Листая модные журналы, она говорила, что высокая мода умерла, отныне женщины хотят быть похожими друг на друга как две капли воды.

– Да, с этим не поспоришь. А у тебя, случайно, нет фотографий ателье?

– Боюсь, что нет, точно не знаю. Открой вон тот ящик позади тебя. Возьми оранжевый альбом.

Я протянула ей альбом.

– Вот, это Костанца. Здесь она уже в годах. Посмотри дату сзади. Я не могу разобрать мелкие буквы.

– 3 мая 1953-го.

– А тут мы с ней в саду.

Пока я разглядывала фотографии, Зина рассказывала о том, как сильно Костанца любила это место и сад, за которым ухаживала сама, особенно после закрытия ателье.

С одной из фотографий на меня смотрела пожилая, но все еще стройная женщина с короткими волосами и худым лицом; она держала под руку молодую, невысокую, смущенно улыбающуюся Зину.

Большинство фотографий сделаны в саду, одна – перед каменным фонтаном, другая – у маленькой ниши, где женщины сидят в ивовых креслах среди розовых кустов. На третьей Костанца шутливо обнимает обеими руками ствол дерева.

– Как мило. Что это за дерево? Я видела его в саду.

– Это гинкго билоба. Мы часто в шутку обнимали его, чтобы проверить, насколько оно выросло.

13