Женщина, которая жила у моря

Руджеро закрыл газету и тоже встал.

– Мы уже знаем, Костанца. Пока мы были на стадионе, сюда явился его дядя и от имени семьи Альфонсо сообщил о решении расторгнуть помолвку.

Он посмотрел на сестру и, опустив глаза, добавил:

– Мне очень жаль.

– Мерзкие твари, вот кто они! А еще притворяются добрыми христианами! – взорвалась тетя Джустина, краснея от гнева.

– Успокойтесь, тетя.

– Они даже не сподобились явиться сами, скандала боятся! Конечно, им было бы неприятно породниться с семьей, глава которой, как говорят, покончил с собой! А вот с дочерью профессора Андалоро, одного из лучших врачей Мессины, – совсем другое дело! – продолжала Джустина, все больше распаляясь. – А Альфонсо… Какое разочарование! Твой отец был прав! Это бесхребетный юнец, который ни за что не осмелится перечить родителям!

– Не говорите так, я не хочу этого слышать! – Костанца закрыла уши.

Агата разрыдалась.

– Мама, успокойся, пожалуйста!

Руджеро, явно потрясенный, отвернулся к окну, чтобы скрыть свои чувства.

– Вы знаете, что Жюль Верн умер?[16] – Костанца схватила газету, чтобы найти нужную статью. Она открыла ее, перелистала и бросила на стол. – Есть новости поважнее, чем разрыв моей помолвки!

Агата обеспокоенно посмотрела на Джустину и, с трудом держа себя в руках, спросила срывающимся голосом:

– Дорогая, скажи, что говорил тебе Альфонсо?

– Вас это не касается.

– Конечно, Альфонсо мог бы… – начал Руджеро, подходя к сестре.

– Папа тоже мог бы, – перебила его Костанца.

– При чем здесь отец?

– Ни при чем, Руджеро. Я устала. Пойду спать.

Костанца громко хлопнула дверью и побежала в свою комнату; она переступила порог в тот самый момент, когда птички в часах, подаренных Альфонсо, зашевелились и защебетали, – было ровно восемь. Она в ярости схватила висевшую на стене клетку и с силой швырнула ее на пол. Послышалось легкое жужжание, и механизм замер.

8

Проходя через ворота Сан-Камилло по дороге в университет, Руджеро ощупал карман, проверяя, на месте ли студенческий билет. В то утро его мысли были заняты чем-то другим. Он не беспокоился из-за экзамена по философии права, который все благополучно сдали. Тогда откуда это ужасное чувство пустоты в животе, мучившее его с самого пробуждения? Какой смысл лгать самому себе? Руджеро волновался из-за предстоящей встречи с дядей Коррадо. Он закурил и пошел дальше по улице Неве. Но, вместо того чтобы выйти на проспект Кавур, свернул налево, на одну из тихих улочек. Как вести себя с дядей? Нужно ли дать ему время для объяснения причин, по которым вся его семья отдалилась от Андалоро, или сразу перейти к обвинениям? Руджеро не хотелось ссориться с дядей, по крайней мере, до тех пор, пока он во всем не разберется. Непонятное поведение дяди сильно ранило его, и когда Руджеро свернул на улицу, ведущую к университету, он понял, что чувствует пустоту внутри именно из-за этой боли, а вовсе не из-за экзамена.

Экзамен он сдал блестяще, даже лучше, чем ожидал, потому что заряд адреналина не давал ему расслабиться ни на секунду. Получив 28 баллов – больше, чем когда-либо, – он почувствовал себя увереннее и спокойно отправился на встречу с дядей.

Коррадо не заметил, как он подошел, потому что сосредоточенно смотрел на небо, видимо, гадая, стоит ли открывать зонт из-за нескольких капель дождя.

Они назначили встречу у фонтана в саду виллы Мадзини, почти безлюдном в этот пасмурный день.

– Итак, молодой человек, у меня мало времени. Что же ты хотел мне сообщить? Давай послушаем, – сказал Коррадо вместо приветствия.

Этот грубый тон вывел из равновесия и оскорбил Руджеро. И он решил без лишних слов перейти к делу.

– Дядя, я хотел спросить: почему вы больше к нам не приходите? Тетя Иммаколата сказала, что ваши дети заболели. А вы и Франческо? Тоже болеете? Это что, какая-то эпидемия?

Коррадо покраснел и уставился на него.

– И у тебя еще хватает наглости спрашивать?! – взорвался он. – Как тебе не стыдно? Доменико покончил с собой! А вы скрыли это от меня, его брата, который рыдал целые сутки, узнав о его кончине. Словно я вам совсем чужой! Весь город судачит о его смерти, болтают невесть что, и я узнал об этом от чужих людей!

Коррадо кричал так громко, что немногочисленные прохожие оборачивались на них. Не в силах больше сдерживаться, Коррадо повернулся и быстро зашагал прочь, стараясь успокоиться.

Едва он дошел до статуи Мадзини, как разразился ливень. Коррадо остановился, чтобы раскрыть зонт, и посмотрел на племянника. Руджеро все еще стоял там, где он его оставил, не двигаясь с места, без зонта. Ох уж эти мальчишки! Коррадо медленно пошел обратно.

Руджеро стоял, облокотившись на ограду, и смотрел на воду в фонтане. Он не знал, как поступить. О таком варианте он не подумал. Видимо, он ошибся, послушавшись тетю Джустину. Она убедила ничего не рассказывать дяде о причине самоубийства отца, иначе он окончательно отвернется от них, как и все остальные, или, еще хуже, сообщит газетчикам, и это запятнает память покойного.

Но ведь дядя не такой, как все. Как глупо было так думать!

– Что ты здесь делаешь, разве ты не видишь, какой ливень? Ты весь промокнешь.