Женщина, которая жила у моря

Официант забрал поднос и сообщил, что мы входим в Гибралтарский пролив. Многие пассажиры просили предупредить их об этом, пояснил он, как бы извиняясь за беспокойство. Бедняга, он просто старается быть любезным. Должно быть, я вызываю у него жалость. Он добавил, что доктор Сантини просил меня зайти к нему в кабинет, а если я не приду, он сам спустится ко мне в каюту. Мария несколько раз стучалась в дверь, чтобы узнать, как я себя чувствую. Между делом она сообщила, что Анна чувствует себя лучше, тошнота и рвота прошли и через некоторое время мы можем встретиться на палубе. Почему бы им не оставить меня в покое?

Началась качка, больше писать не могу.

* * *

Держась за железные стены, которые дрожали под моими руками, я преодолела коридор и поднялась на палубу. Было пасмурно. Корабль качало. Я, как зачарованная, смотрела на беспокойное море. Вдруг я почувствовала, что меня тянет в эту пустоту, но лишь на мгновение. Я быстро пришла в себя, но в голове пронеслись слова, которые в последнее время часто звучали дома: «Минута безумия». А что, если бы я, как и отец, поддалась этой «минуте»?

Меня охватила паника, и я бросилась прочь с палубы.

Несколько мужчин, оживленно беседующих у доски, на которой вывешивали информацию о пройденном маршруте, обернулись на меня. Я прошла мимо, но спиной чувствовала на себе их взгляды. Все как будто внимательно наблюдают за мной, может быть, потому, что я всегда одна. Сидя в шезлонгах и укутавшись в пледы, пассажиры непринужденно разговаривают друг с другом, будто знакомы целую вечность.

Мне стало любопытно: где же все эмигранты? Я наклонилась и посмотрела вниз, на палубу третьего класса. Они были там, в страшной тесноте, каждый со своим узелком пристроился где смог. И ни один из них не смотрел на море.

Кто-то затянул неаполитанскую песенку, к одному голосу сразу присоединились другие. И вот я уже слышу целый ностальгический хор, от которого у меня ком подступил к горлу.

Побережье было окутано туманом, а ветер и морские брызги мешали подойти к парапету. Но я могла в полной мере насладиться знакомым шумом моря. Он словно придавал мне сил. Многие стали спускаться по железной лесенке, обеспокоенные мрачными сигналами, которыми обменивались корабли в тумане.

Все разговоры прекратились. Корабль, переваливаясь с боку на бок, продолжал двигаться вперед. Я подняла глаза и увидела раскачивающиеся дымовые трубы. Мою шаль насквозь продувало ветром. Вдруг слева показался кусочек суши – должно быть, это Марокко. Но он тут же исчез в тумане. Затем небо просветлело, и африканский берег появился снова. Африка была близко, так близко, словно мы плыли по Мессинскому проливу.

Но земля скоро скрылась из виду, осталось лишь море с множеством кораблей, которые очень скоро превратились в крошечные точки на горизонте. Вода и небо слились воедино. В какой-то момент у меня появилось такое чувство, что я ни с чем и ни с кем не связана, что я нигде, словно моя жизнь остановилась там, за проливом.

Это ощущение опьяняет. Ты как будто абсолютно свободен, без прошлого и без будущего. Но что мне делать с этой свободой? Если бы я была совсем одна, куда бы я направила этот корабль? Такая свобода, когда ты можешь выбрать все что угодно и даже каким человеком быть, опасна.

21 июня

Сегодня я открыла глаза и сразу почувствовала, что мне хочется света. Наверное, потому, что сегодня день летнего солнцестояния. Я поднялась наверх. Воздух был теплым и прозрачным, и я устроилась в шезлонге с книгой. Прикрыв глаза, я наслаждалась солнечным теплом, покачивание корабля убаюкивало.

– Что читаете?

Услышав этот хриплый, тягучий голос с резкими диалектными нотками, я даже подскочила. Рядом стояла Наталия, девушка из соседней каюты, и разглядывала меня из-под соломенной шляпки.

– Вы не против, если мы перейдем на «ты»?

Не дожидаясь ни ответа, ни приглашения, она взяла шезлонг и расположилась около меня.

– Конечно, нет.

– Ты говоришь по-английски? – поинтересовалась она и показала самоучитель, который держала в руках. – Я никак не могу его освоить.

Я ответила, что учила английский в школе.

– Если хочешь, могу помочь с произношением, – предложила я. Это отвлекло бы меня от мрачных мыслей.

Наталия поблагодарила, но тут же принялась болтать о другом.