Женщина, которая жила у моря

Джо подошла к дому на Элизабет-стрит, где ее уже поджидала Рози, старшая коллега, с акушерской сумкой в руках. Поднявшись в убогую квартирку, они обнаружили женщину, лежащую на кровати в луже крови. Она пыталась самостоятельно сделать аборт вязальной спицей. Джузеппина в ужасе подумала, что несчастная уже скончалась, но она просто была без сознания. Пока более опытная и менее впечатлительная Рози оказывала помощь женщине, Джо велела рыдающему мужу бежать в больницу на Гранд-стрит и вызвать скорую помощь. Потом она переключила внимание на пятерых малышей. Джо увела их из дома, если, конечно, это душное жилище без окон и доступа к свежему воздуху можно назвать домом.

– Наконец-то ты пришла, слава Богу.

– Я справилась, хотя это была чрезвычайная ситуация.

Джузеппина взволнованно рассказала Костанце о случившемся. У входа в Колумбус их поджидала женщина с пышными формами. Увидев девушек, она бросилась к ним с объятиями.

– Я рада, что и ты здесь, Джо. Я уж и не надеялась, ты вечно так занята.

– Наталия, я тебя не узнала в этом одеянии!

– Честно говоря, меня сейчас трудно узнать, я так располнела! Я вечно голодная, – смеясь, добавила Наталия.

– Это потому, что ты кормишь грудью, – заметила Джузеппина. – Не забывай пить больше жидкости, есть супы и бульоны. Идемте внутрь!

В приемной гинекологического отделения пациенток не было. Да и Наталию подруги чуть ли не силой заставили прийти сюда. Сама бы она ни за что не обратилась к врачу.

– Как дела у женщины, которую привезли на скорой с Рози? – спросила Джо у медсестры.

– Все хорошо, она спит.

– Пойду проверю, как она, а вы пока начинайте.

– Синьорина Витале, какой-то господин оставил для вас записку.

Джузеппина нетерпеливо схватила листок и стала читать.

Любовь моя! Я никак не смогу встретиться с тобой завтра. Мне пришлось уехать по работе. Увидимся, когда вернусь.

– Почему бы вам не проводить меня? – предложила Наталия после осмотра. – Только сначала зайдем в магазин, к Кармине, а потом поднимемся в квартиру и посмотрим на малышку Анджолину.

Все трое вышли на улицу и, взявшись под руки, двинулись в путь, не обращая внимания на холод. Они возбужденно говорили о Рождестве, о елке, которую Наталия хотела украсить на американский лад, и о том, как хорошо было бы провести праздник всем вместе, включая семью Наталии, в доме Витале. Синьора Амалия приготовила бы традиционный ужин, они купили бы сицилийские сладости в магазине Феррара, а Кармине принес бы вино и пластинки.

Вдруг настроение Костанцы резко изменилось. При мысли о Рождестве ей все еще становилось грустно.

– Мне бы хотелось купить пластинку в подарок Руджеро. Поможете выбрать?

Когда они вошли в магазин, Кармине суетился у блестящего кассового аппарата в окружении клиентов. Магазин, как всегда накануне Рождества, был переполнен итальянцами, которые искали в музыке спасение от тоски по родине или покупали пластинки в подарок близким. Костанца огляделась по сторонам. Здесь царила какая-то странная атмосфера – смесь радости и печали, будто в этом месте продавали воспоминания и лекарства от одиночества и отчаяния.

Все спрашивали у бедного Кармине совета, и он крутился как белка в колесе. Но его глаза засияли, едва он увидел жену. Наталия подбежала к нему, поцеловала и только после этого избавилась от перчаток, шарфа и пальто. Не теряя времени даром, она стала расставлять по местам пластинки, которые нерадивые клиенты бросали где попало. Некоторые покупатели терпеливо ждали, когда она освободится.

– Девочки, выбирайте пока, что вам хотелось бы послушать. А потом я отведу вас к граммофону.

Костанца и Джузеппина в нерешительности стали перебирать пластинки.

– Почему бы тебе не отправить брату «Guardanno 'a luna»?[44] – предложила Наталия. – Не думаю, что ее можно найти в Италии. Она записана здесь, в Нью-Йорке.

– Нет, ему хотелось бы что-то типично американское. У вас такого нет?

– Я знаю, что может ему понравиться. Иди сюда. Вот – музыка coon[45]. Рекомендую! – сказала Наталия, протягивая пластинку, на обложке которой в карикатурной манере был изображен чернокожий мужчина, играющий на банджо.

– О нет, ни в коем случае! – грубо вмешалась Джузеппина. – Это издевательство над чернокожими!

– Наталия, возьми там, наверху, «In the Good Old Summertime»[46], – предложил Кармине.

– Вот, пожалуйста. Хотите послушать?

– Нет, не нужно. Я доверяю Кармине, – сказала Костанца. – Надеюсь, посылка успеет прийти к Рождеству.