Женщина, которая жила у моря

Анна Сквиллаче повесила на женской половине ателье табличку «Закрыто по случаю траура». Кому взбредет в голову шить платье в такой момент? Она никак не могла прийти в себя после смерти сестры, которая несколько месяцев назад уехала в Мессину. Анна проклинала судьбу и саму себя за то, что не удержала сестру в Америке. Мария хотела найти мужа в Нью-Йорке, но предложений не поступало. В конце концов ей надоело обметывать петли и пришивать пуговицы, и она решила вернуться домой.

– Я должна была удержать ее! Пусть даже и силой! – в отчаянии причитала Анна.

Минази, как и семья Наталии и многие другие, тоже потеряли друзей и близких. Но им было не так тяжело, потому что они уехали из Мессины много лет назад. И эти потери означали прежде всего, что они больше не будут получать письма, в которые и превратились для них родственники; листки бумаги с рассказами о том, что теряло свою актуальность прежде, чем письма успевали пересечь океан.

Постепенно трагедия приобретала все более четкие очертания, и вместе с этим состояние Костанцы заметно ухудшалось. Письма доктора Витале из Мессины подтверждали самые худшие предположения. О семье Андалоро ничего известно не было, скорее всего, никто из них не выжил. От их дома в Палаццате осталась лишь груда развалин. Его обитатели, видимо, были погребены под завалами, а если и выжили после землетрясения, то цунами не оставило им шансов. Военное положение предусматривало, что любой, кто бродит по развалинам и копается в обломках без разрешения, может быть расстрелян на месте, поэтому самостоятельные поиски практически невозможны. Тела Коррадо Андалоро, его жены, Палидды и сыновей были обнаружены и опознаны. Тетю Джемму извлекли из-под завалов живой, но она скончалась через несколько часов. Альфонсо Орландо вместе с молодой супругой числился среди пропавших без вести. Антонио Витале не осмелился написать о множестве тел, захороненных в общих могилах или сожженных, о мародерах, настоящих или мнимых, которых расстреливали без суда и следствия, о множестве трупов, все еще находившихся под завалами. В последней телеграмме, которую он отправил жене, было сказано: «Подготовь Костанцу к ужасным новостям. Никаких следов Андалоро».

Но Амалия не решилась лишать Костанцу надежды.

– Они могут быть в больнице, на одном из спасательных кораблей, да где угодно, – говорила она, пытаясь успокоить отчаявшуюся девушку и хоть немного облегчить ее боль.

От прекрасного дома Андалоро в Мессине осталась лишь груда обломков, того места, куда Костанца мечтала вернуться, больше не существовало. Но, по крайней мере, родственники Амалии выжили, потому что в тот день отправились на праздник в Дзафферану-Этнеа, и она неустанно благодарила за это Деву Марию.

Большую часть времени Костанца спала, а даже если не спала, ее сознание оставалось затуманенным из-за успокоительных. Она говорила очень медленно и находилась в сомнамбулическом состоянии. Иногда она как будто забывала о случившемся, а иногда снова обретала способность ясно мыслить, хотя и с трудом, и начинала спрашивать Амалию и Джузеппину:

– Что со мной? Почему я так себя чувствую? Мне нужно сходить на почту, проверить, нет ли для меня письма или телеграммы, но мне не хватает сил.

Со временем она стала спать все меньше и даже перестала требовать, чтобы ей сообщили новости. В ожидании возвращения доктора Витале она сидела в своей комнате и писала матери, братьям, тете Джустине и даже Кармелине, потом передавала письма Джузеппине и просила отнести их на почту. Поначалу подруга пыталась мягко объяснить, что письма, скорее всего, не дойдут в этом хаосе, но потом стала подыгрывать. Она брала письма, обещала отправить и складывала их в надежном месте в своей комнате.

13

– Костанца, прошу тебя, выйди в гостиную. Пожалуйста, будь вежливой с ним, – сказала Джузеппина.

Как обычно, услышав стук в дверь, Костанца заперлась в своей комнате и отказывалась выходить.

С тех пор как она поняла, что надежды больше нет, она все больше замыкалась в себе. Костанца выходила только к ужину, и то лишь потому, что вспоминала, как мать советовала быть вежливой с семьей, которая приняла ее как родную дочь. Она съедала несколько ложек супа, потом откладывала приборы и сидела, уставившись в тарелку. Ей казалось, что она вернулась в прошлое, в то время, когда потеряла отца. Но теперь к отчаянию и ужасу добавилось чувство одиночества.

– Костанца, выйди, к тебе пришел маэстро Малара.

– Ну и что? Фрэнк тоже приходил, а я не вышла.

– Ты поступила неправильно. Этот парень в самом деле любит тебя. Он очень страдает вместе с тобой и не может понять, почему ты держишь его на расстоянии. Я знаю, ты тоже его любишь. Не отвергай его. Не делай себе еще больнее. С ним тебе было бы…

Костанца посмотрела на Джузеппину горящими глазами.

– Ничего ты не знаешь! Никого я не люблю!

Джузеппина только фыркнула. Конечно, Костанца его любила! Но своим поведением отталкивала тех, кому была действительно дорога.

– Ладно, сейчас не время спорить. Просто сделай одолжение, выйди в гостиную.

– Для чего?