Неаполь, 3 сентября 1971 г.
Моя малышка,
ты удивишься, что я называю тебя так. Я никогда не делала этого, когда ты и вправду была малышкой, но как же я ошибалась. Теперь я называю тебя так, хотя, наверное, уже слишком поздно и бессмысленно. Может быть, я делаю это потому, что теперь я сама чувствую себя маленькой и хрупкой перед тем, что меня ожидает. Я долго боролась с болезнью, но пришла пора сдаться и отпустить себя, хотя, в общем, это оказалось не так страшно, как я думала.
Отпустить. Раньше я не могла себе этого позволить: всегда нужно было что-то делать, преодолевать. Если хочешь жить, нужно быть сильной, а жить я хотела, несмотря ни на что. И я была сильной, особенно с тобой, обманывая себя и притворяясь, будто однажды ты сможешь понять меня. Знаю, уже слишком поздно, и ты не услышишь мои последние слова. Теперь, когда мне осталось жить всего ничего, я чувствую себя, как моряк после крушения, который с надеждой кладет свое послание в бутылку и бросает в море. В отчаянии, но с последней иллюзией.
В старости люди укрываются в своих воспоминаниях. Наступает момент, когда хочется прокрутить в голове всю свою жизнь, чтобы понять, кем ты был на самом деле. Так и со мной: события моей жизни, которые прежде казались мне не связанными между собой, вдруг собрались в единое целое, как кусочки мозаики.
И только теперь я понимаю, что эти события вынудили меня играть чужую, совсем не подходящую мне роль. Нет, я не пытаюсь оправдаться, это всего лишь горькая правда.
Пожалуйста, прости меня за то, что я была так строга и даже жестока с тобой. Я делала это только ради твоего же блага, хотела, чтобы ты росла сильной, готовой к трудностям и испытаниям, которые жизнь рано или поздно преподносит каждому из нас.
Я слишком поздно поняла, что в этом не было необходимости, ведь ты такая же, как и я. Ты доказала это своим упрямством и безоговорочными решениями.
Не думай, что все эти годы я была счастлива. Ни работа, ни успех так и не заполнили пустоту в моей душе. Но я так привыкла к боли, что, кажется, стала бесчувственной. И если я причинила тебе страдания, сегодня я прошу прощения за это, Роза.
Мое последнее, самое большое желание – увидеть тебя прежде, чем я покину этот мир, но если мне будет отказано, я хотела бы, чтобы ты все же приехала в Неаполь, на Суппортико Лопес, и забрала вещи, которые принадлежат тебе, а главное – партитуру произведения, написанного для тебя твоим отцом. Ты всегда отказывалась принять эту вещь, хотя она была жестом любви и привязанности человека, умеющего выражать свои чувства только таким образом.
Каждый из нас сделал своей выбор по любви. Я знаю, Роза, ты не хочешь слушать, но продолжаю повторять: твой отец любил музыку больше всего на свете, но это не означает, что он не любил меня. Сколько раз я пыталась тебе это объяснить. Я тоже его любила, вот почему я смогла отпустить его, не сомневаясь, что рано или поздно мы встретимся снова.
Я люблю тебя, Роза, доченька моя. И всегда любила. Никогда не забывай об этом.
Твоя мать, Костанца
