Женщина-призрак

– Я имею в виду профессиональный совет. Совет психиатра. Я обсуждал это с вашим мужем, и он сказал, что собирается завтра поместить ее в медицинский центр. Но вам, и только вам, нужно постараться снять тяжесть с ее души. Было бы очень хорошо, если бы вы поговорили откровенно обо всем.

Казалось, она насмерть перепугалась.

– О чем поговорить?

– О ваших тяжелых временах.

– Я не смогу говорить с ней об этом! – горячо возразила Марта.

– Почему?

– Мне стыдно…

– Дайте ей понять, что вы такой же человек, как она.

– Хорошо, – согласилась она. – Я сделаю это.

– Даете слово?

– Можете быть уверены. Я люблю ее, вы это знаете. Сюзи для меня – маленькая девочка, но теперь уже не такая и маленькая.

Марта повернулась и собралась идти, но я удержал ее и отвел в дальний угол комнаты. На стенах висели картины Эллен, похожие на галлюцинации.

– Что вы еще хотите? – спросила Марта.

– Несколько слов правды. Мне нужно знать, что произошло пятнадцать лет назад, когда в «Юкка три инн» приходил Свитнер.

Она посмотрела на меня так, словно я ударил ее.

– Это слишком гнусная история, чтобы вытаскивать ее на свет.

– Такая уж она есть. Насколько я знаю, вы ушли от мужа. А что случилось после этого?

Марта поджала губы и посмотрела на меня сузившимися глазами.

– Вам Лестер сказал?

– Сказал, но не все. Он не знает о том, что произошло за время вашего отсутствия.

– Ничего не произошло. Я подумала и решила вернуться, вот и все. И, во всяком случае, это мое личное дело.

– Это было бы вашим личным делом, если бы касалось только вас. Но в нем замешаны и другие люди, в том числе и ваша дочь. Сюзи помнит, она была не такой уж маленькой.

Марта с ненавистью посмотрела на дочь.

– Вы говорите обо мне? Это не очень-то прилично, – заметила девушка.

Но тон ее был довольно безразличен. Она все еще сидела в нише, как актриса, собирающаяся выйти из-за кулис на сцену к публике. Марта покачала головой.

– Я не могу говорить об этом, да и не должна этого делать, – заявила она.

– Так что же вы предлагаете? Оставить Сьюзен саму разбираться во всем этом, без всякой помощи с вашей стороны?

Марта повесила голову, как растерявшийся ребенок.

– Мне ведь никто не помогал…

– Не смогу ли я помочь вам, миссис Крэндел? Ал Свитнер сказал вашему мужу, Что он – отец Сьюзен, но я не верю этому. Даже Ал Свитнер не стал бы насиловать свою дочь.

– Мы должны говорить и об этом?

Марта была глубоко оскорблена тем, что я назвал вещи своими именами.

– Если Сьюзен могла, то и мы можем.

– Когда она рассказала вам это?

– По дороге сюда.

– Вы не имели права…

– Ну и черт с ним, с правом. Она была в ужасном, шоковом состоянии. Надо было как-то вывести ее из него.

– В шоковом состоянии от чего?

– От слишком большого числа убийств, – ответил я. – От слишком тяжелых переживаний.

Глаза Марты расширились, взгляд устремился вдаль, словно она пыталась вглядеться в далекие отблески прошлого. Я же видел в ее глазах отражение своего лица.

– Что Сюзи вам рассказала? – спросила она.

– Не очень много. Она вообще не хотела рассказывать, но, видимо, пересилило подсознательное стремление освободиться от тяжести. Она была с вами ночью в «хижине» однажды, летом 1955 года?

– Не знаю, о какой ночи вы говорите…

– О той ночи, когда был убит Лео Броджест.

Веки тяжело опустились на ее глаза. Марта пошатнулась, словно воспоминание о том выстреле ранило ее. Я поддержал ее, ощутив рукой тепло ее тела.

– Неужели Сьюзен помнит? Ей ведь было всего три года!

– Она помнит, даже слишком хорошо помнит. Брод-жест был убит?

– Не знаю. Я убежала и оставила его там. Я была пьяна и никак не могла завести машину. Была поздняя ночь, а он лежал там.

– Какая это была машина?

– «Порш». Маленький красный «порш». Он так и не завелся, и я просто убежала. Я совсем забыла о Сюзи, я даже не помню, куда убежала.

Марта отступила от меня, словно я хранил в себе весь ужас тайны.

– Что было с Сюзи? – спросила она.

– Когда вы вернулись за ней?

– Уже утром. Я нашла ее спящей на чердаке. Как она могла помнить о выстреле, если спала на чердаке?

– Когда это произошло, она проснулась, и притом в комнате.

– Лео умер?

– Думаю, что умер.

Марта посмотрела на дочь, а вслед за ней и я. Девушка внимательно наблюдала за нами, уже больше похожая на зрителя, чем на актрису. Мы говорили так тихо, что она не могла нас слышать, но, очевидно, догадывалась, о чем шла речь.

– Она помнит, кто стрелял в него? – спросила Марта.

– Нет. А вы?

– Я не видела, кто это был. Мы занимались любовью, и я была пьяна.

– Вы не слышали выстрела?

– Полагаю, что слышала, но не хочу в это верить. Представляете, я не знала, что в него выстрелили, пока не почувствовала на своем лице кровь!

Она облизала пересохшие губы.

– Боже, что вы сделали со мной! Я думала, что навсегда забыла о той ночи, Это была самая страшная ночь в моей жизни, а я думала, что она будет самой лучшей. Мы собирались втроем уехать и начать новую жизнь вместе, на Гаваях. Лео уже купил билеты на следующий день.

– Он – отец Сьюзен?

– Думаю, что он. Именно поэтому я и вернулась к нему, когда Лестер выгнал меня. Лео был первым мужчиной, который коснулся меня.

– А не Ал Свитнер или Фред Сноу?