Женщина в белом

When the sea-green curtains were closed, and when the two baize doors were shut behind me, I stopped for a moment in the little circular hall beyond, and drew a long, luxurious breath of relief.	Когда портьеры бесшумно раздвинулись и двери неслышно закрылись за мной, я на мгновение остановился в маленьком холле, и глубокий вздох облегчения вырвался из моей груди.
It was like coming to the surface of the water after deep diving, to find myself once more on the outside of Mr. Fairlie's room.	Покинув мистера Фэрли, я как будто вынырнул на поверхность, пробыв долгое время в холодной зеленой тине.
As soon as I was comfortably established for the morning in my pretty little studio, the first resolution at which I arrived was to turn my steps no more in the direction of the apartments occupied by the master of the house, except in the very improbable event of his honouring me with a special invitation to pay him another visit.	Усевшись за работу в моей веселой студии, я первым долгом решил как можно реже показываться в апартаментах хозяина дома, разве только в тех исключительных случаях, когда он сам меня пригласит.
Having settled this satisfactory plan of future conduct in reference to Mr. Fairlie, I soon recovered the serenity of temper of which my employer's haughty familiarity and impudent politeness had, for the moment, deprived me.	Покончив с этим вопросом, я снова обрел душевное равновесие, нарушенное высокомерной развязностью и наглой учтивостью мистера Фэрли.
The remaining hours of the morning passed away pleasantly enough, in looking over the drawings, arranging them in sets, trimming their ragged edges, and accomplishing the other necessary preparations in anticipation of the business of mounting them.	Остаток утра прошел спокойно и приятно за работой: я просматривал рисунки, раскладывал их, обрезал обтрепанные края и приготовлял их для окантовки.
I ought, perhaps, to have made more progress than this; but, as the luncheon-time drew near, I grew restless and unsettled, and felt unable to fix my attention on work, even though that work was only of the humble manual kind.	Но чем дальше, тем нетерпеливее ждал я двух часов. Мне не сиделось на месте, я не мог сосредоточиться, работа моя не клеилась, хотя и была весьма несложной.
At two o'clock I descended again to the breakfast-room, a little anxiously.	Ровно в два я, немного волнуясь, спустился в столовую.
Expectations of some interest were connected with my approaching reappearance in that part of the house.	Возвращение в эту комнату сулило мне много неожиданностей.
My introduction to Miss Fairlie was now close at hand; and, if Miss Halcombe's search through her mother's letters had produced the result which she anticipated, the time had come for clearing up the mystery of the woman in white.	Я должен был познакомиться с мисс Фэрли и, что было еще интереснее, если розыски мисс Г олкомб в семейных архивах увенчались успехом, разгадать тайну женщины в белом.
VIII	VIII
When I entered the room, I found Miss Halcombe and an elderly lady seated at the luncheon-table.	Когда я вошел в столовую, мисс Голкомб уже сидела за столом в обществе какой-то пожилой дамы.
The elderly lady, when I was presented to her, proved to be Miss Fairlie's former governess, Mrs. Vesey, who had been briefly described to me by my lively companion at the breakfast-table, as possessed of "all the cardinal virtues, and counting for nothing."	Эта дама, с которой меня познакомили, была миссис Вэзи, старая гувернантка мисс Фэрли. Ее-то и назвала утром моя сотрапезница "воплощением добродетели", заметив, однако, при этом, что миссис Вэзи "не идет в счет".