Женщина в белом

Mr. Kyrle rose when I resumed my seat, and declared, as the legal adviser of the family, that my case was proved by the plainest evidence he had ever heard in his life.	Затем поднялся мистер Кирл и заявил, что в качестве юридического советника и поверенного в делах семьи Фэрли он считает мои доказательства неопровержимыми и дело мое полностью доказанным.
As he spoke those words, I put my arm round Laura, and raised her so that she was plainly visible to every one in the room.	Когда он это сказал, я помог Лоре подняться, чтобы все, кто был в комнате, могли ее увидеть.
"Are you all of the same opinion?" I asked, advancing towards them a few steps, and pointing to my wife.	- А вы такого же мнения? - спросил я, делая к ним несколько шагов и указывая на мою жену.
The effect of the question was electrical.	Трудно описать, что за этим последовало. Эффект моего вопроса был потрясающим.
Far down at the lower end of the room one of the oldest tenants on the estate started to his feet, and led the rest with him in an instant.	Из глубины комнаты к нам направился один из старейших жителей Лиммериджа, тесной толпой придвинулись все остальные.
I see the man now, with his honest brown face and his iron-grey hair, mounted on the window-seat, waving his heavy riding-whip over his head, and leading the cheers.	Я до сих пор вижу перед собой одного человека с прямодушным, обветренным лицом и седыми волосами. Он взобрался на подоконник, замахал руками и закричал:
"There she is, alive and hearty-God bless her!	- Вот она - жива и здорова, да благословит ее господь!
Gi' it tongue, lads!	А ну, давайте приветствовать ее!
Gi' it tongue!"	Да здравствует Лора Фэрли!
The shout that answered him, reiterated again and again, was the sweetest music I ever heard.	Оглушительные, ликующие крики возобновлялись с новой силой - для меня это была самая радостная музыка на свете.
The labourers in the village and the boys from the school, assembled on the lawn, caught up the cheering and echoed it back on us.	Крестьяне, школьники, собравшиеся на лужайке перед домом, подхватили эти приветственные клики, они разнеслись эхом по всему Лиммериджу.
The farmers' wives clustered round Laura, and struggled which should be first to shake hands with her, and to implore her, with the tears pouring over their own cheeks, to bear up bravely and not to cry.	Жены фермеров теснились около Лоры, каждая из них хотела пожать ей руку первая, плача от радости и умоляя ее самое не плакать и успокоиться.
She was so completely overwhelmed, that I was obliged to take her from them, and carry her to the door.	Лора так обессилела от волнения, что мне пришлось вынести ее из комнаты.
There I gave her into Marian's care-Marian, who had never failed us yet, whose courageous self-control did not fail us now.	У дверей я передал ее на руки Мэриан - Мэриан, которая всегда была нашей поддержкой, Мэриан, чье мужество не изменило ей и сейчас.
Left by myself at the door, I invited all the persons present (after thanking them in Laura's name and mine) to follow me to the churchyard, and see the false inscription struck off the tombstone with their own eyes.	Оставшись один, я поблагодарил их от имени Лоры и от себя и попросил следовать за мной на кладбище, чтобы увидеть, как будет стерта фальшивая надпись на надгробном памятнике.