Женщина в белом

Почему я тут же подошла к почтовой сумке, вынула из нее мое письмо и со смутным подозрением осмотрела его, почему мне в голову пришла мысль, что для пущей сохранности конверт следует запечатать, – загадка, которую мне не разгадать. Как известно, женщины часто действуют под влиянием импульса, который они не могут объяснить даже самим себе; могу лишь предположить, что один из таких импульсов и явился скрытой причиной моего необъяснимого поведения.

Какой бы импульс ни руководил мной, приготовившись запечатать письмо у себя в комнате, я поздравила себя с тем, что подчинилась ему. Я запечатала конверт, как обычно смочив клеевой кончик и прижав его, однако, едва я поддела его пальцем спустя три четверти часа, конверт сразу же открылся, без малейших усилий с моей стороны. Может быть, я забыла прижать его? Может быть, клей был плохой?

Или… Нет! Мне отвратительна сама мысль, что подобное предположение пришло мне в голову. Я бы предпочла ничего не знать об этом.

Я почти боюсь завтрашнего дня: так много зависит от моей осмотрительности и самообладания. О двух предосторожностях я, во всяком случае, не позабуду: надо сохранять как можно более дружелюбный вид с графом и быть начеку, когда приедет нарочный с ответом от поверенного.

V

17 июня

Когда час ужина вновь свел нас вместе, граф Фоско был в своем обычном превосходном расположении духа. Он всячески старался развлечь и позабавить нас, словно надеясь изгладить из нашей памяти все, что произошло в библиотеке. Яркие описания его дорожных приключений, забавные анекдоты о знаменитостях, с которыми ему доводилось встречаться за границей, оригинальные сравнения обычаев и нравов различных народов, проиллюстрированные примерами из жизни людей по всей Европе, комичные признания в невинных шалостях его молодости, когда он был законодателем мод в одном захолустном итальянском городишке и писал нелепые романы, наподобие французских образчиков, для второсортной итальянской газеты, – все это изливалось из его уст так легко и весело, так откровенно и в то же время деликатно он затрагивал наши самые разнообразные интересы, подогревая наше любопытство, что Лора и я слушали его с тем же вниманием и, как бы непоследовательно это ни звучало, с тем же восхищением, с каким слушала своего мужа мадам Фоско. Женщины могут устоять перед любовью мужчины, перед его славой, перед его привлекательной внешностью, перед его деньгами, но не могут устоять перед его красноречием, когда оно обращено к ним.

После ужина, пока благоприятное впечатление, которое он произвел на нас, еще было живо, граф скромно удалился почитать в библиотеку.

Лора предложила пойти прогуляться, дабы насладиться окончанием этого долгого вечера. Простая вежливость требовала от нас предложить мадам Фоско составить нам компанию, однако на этот раз, по всей вероятности заранее получив приказ, она просила извинить ее.

– Графу могут понадобиться его сигарки, – заметила она в объяснении, – а их умею делать по его вкусу только я, и никто больше.

Взгляд ее холодных голубых глаз почти потеплел при этих словах, – кажется, она и впрямь гордилась тем, что служит медиумом, посредством которого ее властелин и повелитель наслаждался табачным дымом!

Мы с Лорой вышли в сад одни.

Вечер выдался пасмурным. Было очень душно; цветы в саду поникли; земля потрескалась от жары. Закатное небо, видневшееся сквозь листву неподвижных деревьев, окрасилось в бледно-желтый цвет, и солнце садилось, еле видное в бледной дымке. Собирался дождь, – вероятно, он пойдет ночью.

– Куда же мы направимся? – спросила я.

– К озеру, Мэриан, если ты не против, – ответила Лора.

– Тебе по какой-то непонятной причине, кажется, очень нравится это унылое озеро, Лора.

– Нет, не озеро, а весь пейзаж вокруг него. В этом огромном поместье только песок, вереск и сосны напоминают мне Лиммеридж. Но если хочешь, мы пойдем куда-нибудь еще.

– У меня нет любимых мест для прогулок в Блэкуотер-Парке, моя дорогая. Мне все равно. Пойдем к озеру, – может быть, там, на открытом пространстве, будет попрохладнее.

Мы молча прошли через сумрачный парк. Вечерняя духота угнетала нас обеих, поэтому, дойдя до сарая для лодок, мы были рады присесть там и передохнуть.

Над озером низко навис белый туман. Густая темная полоса деревьев на противоположном берегу казалась карликовым лесом, парящим в небе. Песчаный отлогий берег таинственно терялся в тумане. Стояла гробовая тишина. Ни шороха листьев, ни птичьего пения, доносившегося из леса, ни всплеска с озера. Даже лягушки не квакали сегодня вечером.

– Как пустынно и мрачно вокруг, – сказала Лора. – Зато здесь мы можем побыть наедине.

Она говорила тихо и задумчиво глядела вдаль на песок и туман. Я видела, что она была слишком поглощена собственными мыслями, чтобы в полной мере ощутить то мрачное впечатление от пейзажа, которое уже завладело мной.