Женщина в белом

– Но как мы сможем получить ответ вовремя? – спросила она. – Твое письмо доставят в Лондон не раньше чем завтра утром, а ответ мы получим послезавтра.

Единственный способ преодолеть это затруднение состоял в том, чтобы свой ответ мистер Кирл прислал с нарочным. Я объяснила все это в приписке, умоляя, чтобы нарочный был отправлен с ответом одиннадцатичасовым утренним поездом, который прибывает на нашу станцию в двенадцать тридцать, и, таким образом, нарочный оказался бы в Блэкуотер-Парке не позднее двух часов пополудни. Он должен был спросить меня, не отвечать ни на чьи расспросы и отдать письмо лично мне в руки.

– На случай же, если сэр Персиваль вернется завтра до двух часов, – сказала я Лоре, – благоразумнее всего тебе было бы уйти с утра из дому с книгой или с работой и не возвращаться, пока нарочный не приедет с письмом. Я буду ждать его здесь все утро, дабы избежать любых недоразумений. Надеюсь, таким образом нас не застанут врасплох. А теперь давай спустимся в гостиную. Мы можем возбудить ненужные подозрения, если будем долго сидеть взаперти.

– Подозрения? – повторила она. – Но чьи подозрения мы можем возбудить теперь, когда сэра Персиваля нет дома? Уж не графа ли Фоско ты имеешь в виду?

– Может быть, Лора.

– Ты начинаешь испытывать по отношению к нему столь же сильную неприязнь, что и я, Мэриан.

– Нет, не неприязнь. Неприязнь чаще всего в большей или меньшей степени сопряжена с презрением, я же не вижу в графе ничего достойного презрения.

– Уж не боишься ли ты его?

– Может быть, и боюсь, немножко.

– Боишься его, после того как он вступился за нас сегодня!

– Да. Его заступничества я боюсь больше, чем гнева сэра Персиваля. Вспомни, что я сказала тебе в библиотеке. Что бы ты ни решила предпринять, не делай графа своим врагом!

Мы сошли вниз. Лора отправилась в гостиную, а я поспешила к почтовой сумке, висевшей в холле на стене у входных дверей.

Дверь на улицу была открыта, и, проходя мимо нее, я увидела графа Фоско с женой, которые стояли на ступенях лестницы, ведущей в дом, глядя в мою сторону, и о чем-то разговаривали.

Графиня довольно поспешно вошла в холл и попросила меня уделить ей минут пять для конфиденциального разговора. Несколько удивившись подобной просьбе со стороны подобной персоны, я положила письмо в сумку и ответила, что я в ее полном распоряжении. Она взяла меня под руку, выказав при этом небывалые дружелюбие и задушевность, и, вместо того чтобы направиться со мной в одну из пустых комнат, вывела меня к газону, окружавшему пруд.

Когда мы проходили мимо графа, он с улыбкой отвесил нам поклон и сразу же вошел в дом, прикрыв за собой дверь, но не затворив ее до конца.

Графиня ласково водила меня вокруг пруда. Я ожидала услышать от нее какое-нибудь необыкновенное признание и очень удивилась, когда вместо этого мадам Фоско начала уверять меня в своей искренней ко мне симпатии в связи с событиями, происшедшими в библиотеке. Муж сообщил ей, как все случилось и в какой оскорбительной манере сэр Персиваль говорил со мной. Это известие так потрясло и расстроило ее из-за меня и Лоры, что она решила, если что-либо подобное повторится снова, выказать сэру Персивалю свое возмущение и покинуть его дом. Граф одобрил ее решение, и она надеется, я тоже отнесусь к этой идее благосклонно.

Все это показалось мне очень странным со стороны такой замкнутой женщины, как графиня Фоско, особенно после тех резких слов, которыми мы обменялись сегодня утром в сарае для лодок. Однако долг требовал, чтобы на вежливую и дружескую предупредительность особы, которая была намного старше меня, я отвечала вежливо и дружелюбно. Поэтому я ответила графине в ее тоне и, полагая, что мы уже все сказали друг другу, хотела было вернуться домой.

Но мадам Фоско, видимо, не желала расставаться со мной и, к моему удивлению, продолжала разговор. Самая молчаливая женщина на свете до сих пор теперь докучала мне своими многословными подробностями о своей замужней жизни, о сэре Персивале и Лоре, о своем собственном счастье, о решении покойного мистера Фэрли относительно наследства и еще о дюжине разных разностей, удерживая меня таким образом у пруда более получаса и вконец утомив меня. Поняла она это или нет, не могу сказать, но она вдруг умолкла так же неожиданно, как и разговорилась, посмотрела в сторону входной двери дома, тут же приняла свой прежний ледяной вид и выпустила мою руку, прежде чем я сама смогла придумать предлог, как высвободиться от графини.

Отворив дверь и войдя в холл, я опять столкнулась лицом к лицу с графом. Он клал в почтовую сумку какое-то письмо.

Опустив письмо и застегнув сумку, он поинтересовался, где я оставила мадам Фоско. Я сказала ему, и он сейчас же вышел из дома, чтобы присоединиться к ней. Он говорил со мной так сдержанно и подавленно, что я оглянулась и посмотрела ему вслед, гадая, заболел он или был просто не в духе.