Мое недоверие ко всем и вся в этом доме склонило меня в пользу второго плана. Граф находится в столовой. Я слышала из-за дверей, когда минут десять назад поднималась к себе, как он дрессирует своих канареек.
– Летите на мой мизинец, мои прекрасные пичужки! Вылетайте из клетки и прыгайте мне на мизинец! Раз, два, три – вверх! Три, два, один – вниз! Один, два, три – чирик-чирик!
Канарейки принялись весело распевать свои песни, граф вторил им, щебетал и насвистывал, словно и сам был птицей. Дверь моей комнаты отворена, и в эту самую минуту до меня доносится свист и щебетание из библиотеки. Так что если мне надо уйти незамеченной, теперь самое время.
За три часа, прошедшие с тех пор, как я сделала свою последнюю запись, события в Блэкуотер-Парке приняли совершенно новое направление. Боюсь дать ответ даже самой себе, к лучшему эти перемены или к худшему.
Придется вернуться к тому, на чем я остановилась, иначе я запутаюсь в собственных мыслях.
Я вышла, как и намеревалась, чтобы встретить посыльного из Лондона с адресованным мне письмом за воротами деревни. На лестнице я никого не встретила. В холле я услышала, что граф продолжает дрессировать своих канареек. Однако, пересекая лужайку перед домом, я встретилась лицом к лицу с мадам Фоско, которая прохаживалась по своему излюбленному маршруту вокруг пруда для рыбок. Я тотчас же замедлила шаг, чтобы она не заметила моей спешки, и даже из предосторожности спросила ее, не собирается ли она пойти гулять перед обедом. Она улыбнулась мне самым дружелюбным образом, сказала, что предпочитает не удаляться от дому, любезно кивнула и направилась к дому. Оглянувшись, я увидела, что она закрыла за собой дверь, ведущую в холл, раньше, чем я открыла калитку, пройдя через конюшенный двор.
Через четверть часа я была уже у ворот, за домом привратника.
Дорога за конюшенным двором резко сворачивала налево, потом шла прямо ярдов двести, затем круто уходила вправо, чтобы соединиться с проселочной дорогой. Между этими-то двумя поворотами, так что меня не было видно ни от дома привратника, ни с дороги, ведущей от железнодорожной станции, я и решила ждать, прогуливаясь взад и вперед. По обеим сторонам тянулись высокие изгороди, и минут двадцать, по моим часам, я никого и ничего не видела и не слышала. Наконец до меня донесся стук колес, я вышла ко второму повороту, где и встретила карету, ехавшую с железной дороги. Знаком я велела кучеру остановиться. Он повиновался, и из окна кареты выглянул мужчина почтенного вида посмотреть, что стало причиной остановки.
– Прошу простить меня, – сказала я, – но я полагаю, что вы направляетесь в Блэкуотер-Парк?
– Да, мэм.
– С письмом для кого-то?
– С письмом для мисс Холкомб, мэм.
– Вы можете отдать письмо мне. Я мисс Холкомб.
Мужчина приподнял шляпу, приветствуя меня, вышел из кареты и подал мне письмо.
Я поспешно распечатала его и прочла нижеследующие строки. Я перепишу их в дневник, поскольку полагаю, что будет безопаснее избавиться от оригинала.