Женщина в белом

В случае, если леди Глайд подпишет вышеуказанный документ, каким я вынужден его считать, ее поверенные будут обязаны выдать деньги сэру Персивалю из ее двадцати тысяч фунтов. Если заимствованная подобным образом сумма не будет возвращена или если у леди Глайд родятся дети, то ее капитал, в дальнейшем наследуемый детьми, уменьшится в соответствии с одолженной суммой. Называя вещи своими именами, скажу, что подобного рода сделка, если только леди Глайд не уверена в обратном, может считаться мошенничеством в отношении ее будущих детей.

В сложившихся обстоятельствах я бы посоветовал леди Глайд не подписывать документ, объяснив свой отказ желанием для начала представить его на одобрение мне, ее поверенному (ввиду отсутствия моего компаньона мистера Гилмора). Эта просьба не может вызвать никаких существенных возражений, ибо если сделка честная, то с моей стороны не возникнет никаких препон и я, конечно, дам на нее согласие.

Примите мои искренние заверения в готовности оказать Вам в случае необходимости любую посильную помощь. За сим остаюсь, милостивая государыня, Вашим преданным слугой,

Уильям Кирл.

Я с величайшей признательностью прочла это умное и любезное письмо. Оно обеспечивало Лору ясной причиной, по которой она не должна соглашаться подписывать бумагу. Посыльный ожидал неподалеку, пока я читала письмо, чтобы получить от меня дальнейшие указания.

– Будьте так любезны, передайте, что я вполне поняла письмо и крайне признательна за него, – сказала я. – Другого ответа не требуется.

Как раз в ту минуту, когда я произносила эти слова, держа в руке письмо, из-за угла со стороны проселочной дороги вывернул граф Фоско и остановился прямо передо мной, словно вырос из-под земли.

Его внезапное появление там, где я меньше всего ожидала его увидеть, чрезвычайно удивило меня. Посыльный попрощался со мной и снова сел в карету. От неожиданности я не могла вымолвить ни слова, даже не ответила на приветственный поклон графа. Осознание того, что моя хитрость раскрыта – и кем же? именно этим человеком! – совершенно ошеломила меня.

– Вы возвращаетесь домой, мисс Холкомб? – спросил он, не выказывая ни малейшего удивления со своей стороны и даже не взглянув вслед отъехавшей карете.

К этому времени я уже почти совсем оправилась от потрясения и смогла утвердительно кивнуть ему в ответ.

– Я тоже иду к дому, – сказал он. – Умоляю, не откажите мне в удовольствии составить вам компанию. Не соблаговолите ли взять меня под руку? Вы выглядели такой удивленной, когда увидели меня.

Я взяла графа под руку. И снова какой-то тайный голос предостерег меня: лучше пожертвовать собственными интересами, чем нажить себе врага в лице этого человека.

– Вы выглядели удивленной, когда увидели меня, – повторил он в свойственной себе манере, спокойно и настойчиво.

– Я была уверена, что вы в столовой занимаетесь своими канарейками, – ответила я как можно более спокойно и твердо.

– Так и было. Но мои маленькие пернатые детки, милая мисс Холкомб, очень похожи на любых других детей. Иногда у них случаются дни непослушания, и нынешний день именно такой. Когда я сажал их обратно в клетку, пришла моя жена и сказала, что вы отправились на прогулку в полном одиночестве. Вы, кажется, сами сказали ей это?

– Да, конечно!

– Удовольствие сопровождать вас во время прогулки оказалось слишком сильным для меня искушением, против которого я не смог устоять. В мои лета уже нет ничего зазорного признаваться в подобного рода вещах, не правда ли? Я схватил шляпу и отправился предложить вам свое общество. Даже такой провожатый, как старый и толстый Фоско, лучше, чем совсем никакой. Я было пошел не той дорогой и в отчаянии уже собирался вернуться домой – и вот я здесь, достиг (дозволено ли мне будет это сказать?) предела мечтаний.