Женщина в белом

– Прошу вас снова следить за ходом моей мысли, – говорил граф. – Первая причина вам уже известна. Вторая причина, приведшая меня в этот дом, – сделать то, что болезнь мисс Холкомб помешала осуществить ей самой. Обитатели Блэкуотер-Парка во всех затруднительных ситуациях обращались за помощью к моему неистощимому житейскому опыту. Моего дружеского совета просили и по поводу любопытного содержания вашего письма к мисс Холкомб. Я сразу понял, ибо наши с вами симпатии необычайно схожи, почему вы хотели увидеть ее здесь прежде, чем решитесь пригласить к себе леди Глайд. Вы совершенно правы, сэр, не решаясь принять жену, прежде чем не убедитесь, что муж не воспользуется своей властью и не потребует возвращения супруги. Я согласен с вами. Я также согласен с тем, что такой деликатный предмет, как семейные разногласия, не изложишь в письменной форме. Само мое присутствие здесь (с какими бы неудобствами ни была сопряжена для меня эта поездка) является доказательством моей искренности. Что же до объяснений, то я, Фоско, я, знающий сэра Персиваля лучше, нежели его знает мисс Холкомб, заверяю вас моим честным словом, что он не приблизится к вашему дому и не станет искать возможности снестись с его обитателями, пока здесь будет жить его жена. Дела сэра Персиваля пребывают в затруднительном положении. Предложите ему свободу посредством отсутствия леди Глайд. Обещаю вам, он воспользуется этой свободой и вернется на континент при первой возможности. Полагаю, это ясно как день, не так ли? Да, именно так. Не желаете ли вы спросить меня о чем-то? Спрашивайте, я здесь, чтобы ответить на ваши вопросы. Спрашивайте, мистер Фэрли, сделайте одолжение, расспросите меня обо всем, что вас беспокоит.

Он уже столько наговорил вопреки моему желанию и, к моему ужасу, выглядел способным наговорить еще больше, так что из чистого самосохранения я поспешил отказаться от его любезного предложения.

– Весьма благодарен, – ответил я, – однако же я быстро ослабеваю. В моем болезненном состоянии я должен принимать все на веру. Разрешите сделать это и в данном случае. Мы вполне понимаем друг друга. Да. Премного обязан вам за ваше любезное участие. Если со временем мне станет лучше и когда-нибудь представится случай познакомиться с вами поближе…

Он встал. Я подумал было, что он уходит. Нет. Снова разговоры, снова зараза распространяется, и где – в моей комнате, не забудьте – в моей комнате!

– Еще одну минуту! – сказал он. – Еще одну только минуту, прежде чем я удалюсь! Прошу дозволения на прощание объяснить вам всю срочность этой крайней необходимости. Дело заключается в следующем. Вы не должны ждать выздоровления мисс Холкомб для того, чтобы принять у себя леди Глайд. За мисс Холкомб ухаживают доктор, домоправительница, а также опытнейшая сиделка – за преданность и добросовестность всех троих я ручаюсь собственной жизнью. Это говорю вам я! Я говорю также, что волнение и беспокойство, вызванные болезнью сестры, уже подточили здоровье и душевное равновесие леди Глайд, и посему ее присутствие у одра больной лишено всяческого смысла. Ее отношения с мужем с каждым днем становятся все более неприязненными и напряженными. Оставив ее в Блэкуотер-Парке еще на некоторое время, вы тем самым нисколько не поспособствуете выздоровлению мисс Холкомб и в то же время подвергнетесь риску публичного скандала, которого и вы, и я, и все мы обязаны избежать во имя священных интересов нашей семьи. От всей души советую вам снять со своих плеч серьезную ответственность за промедление, написав леди Глайд, чтобы она тотчас же приезжала сюда. Исполните ваш родственный, ваш почетный, ваш прямой долг, и тогда, как бы ни сложилось будущее, никто не сможет вас упрекнуть в чем бы то ни было. Я говорю это на основании моего богатого опыта – таков вам мой дружеский совет. Вы его принимаете? Да или нет?

Я посмотрел на него – только посмотрел на него, – в каждой черточке моего лица читалось изумление по поводу его удивительной самоуверенности и решимость позвонить Луи, чтобы тот вывел его из комнаты. Совершенно непостижимо, как это возможно, но именно так оно и было: выражение моего лица, по-видимому, не произвело на него ни малейшего впечатления. Он родился без нервов – да, по всей вероятности, он родился без нервов!