Женщина в белом

Он тут же отвернулся от меня, не успела я и слово вымолвить, и быстро зашагал через лужайку. Его поведение было таким же странным, как и его манера разговаривать. Признаюсь, он испугал меня.

К тому моменту как я присоединилась к миссис Рюбель, ее терпение уже начало иссякать.

– Наконец-то! – сказала она, пожимая своими сухими иностранными плечами.

Мы зашли в необитаемую часть дома, поднялись по лестнице наверх, где она отперла своим ключом дверь, за которой обнаружился коридор, ведущий в галерею, где находились старые елизаветинские комнаты. Во время моего пребывания в Блэкуотер-Парке эту дверь ни разу не открывали. Сами комнаты я хорошо знала, но всякий раз, когда в этом возникала необходимость, я поднималась к ним по лестнице на противоположной стороне дома. Миссис Рюбель остановилась у третьей по счету двери, расположившейся вдоль старой галереи, подала мне ключ от этой двери вместе с ключом от дверей коридора и сказала, что я найду мисс Холкомб в этой комнате. Прежде чем войти, я подумала, что будет не лишним дать миссис Рюбель понять, что ее работа в Блэкуотер-Парке на этом заканчивается. Поэтому я напрямик сообщила ей, что с этой минуты уход за больной возложен всецело на меня.

– Рада это слышать, мэм, – сказала миссис Рюбель. – Мне так хочется уехать отсюда.

– Вы уезжаете сегодня? – спросила я, чтобы удостовериться в этом.

– Поскольку вы взяли на себя мои обязанности, мэм, я уеду через полчаса. Сэр Персиваль любезно предоставил в мое распоряжение садовника и экипаж, когда бы они мне ни понадобились. Так вот понадобятся они через полчаса, чтобы отвезти меня на станцию. Я заранее упаковала вещи. Желаю вам хорошего дня, мэм, прощайте!

Она поклонилась мне и пошла обратно по галерее, напевая какую-то песенку и помахивая в такт букетом в руках. С искренней радостью скажу, что это был последний раз, когда я видела миссис Рюбель.

Когда я вошла в комнату, мисс Холкомб спала. Я с беспокойством всматривалась в ее лицо, пока она лежала на мрачного вида высокой, старомодной кровати. Определенно, в ней не произошло перемены к худшему за то время, что я не видела леди Холкомб. Считаю долгом сказать: я не заметила ни одного признака того, что за ней ухаживали с пренебрежением. Комната была унылая, пыльная и темная, однако, чтобы в нее проникал свежий воздух, здесь было настежь распахнуто окно, выходившее на уединенный двор позади дома, и сделано все, что только можно было сделать для создания уюта и комфорта. Вся тяжесть жестокого обмана сэра Персиваля без остатка обрушилась на одну только леди Глайд. По моему мнению, единственное зло, которое сэр Персиваль вместе с миссис Рюбель причинили мисс Холкомб, состояло в том, что они ее спрятали.

Я оставила больную леди мирно почивать, а сама отправилась дать распоряжение садовнику, чтобы тот привез доктора в Блэкуотер-Парк. После того как садовник отвезет миссис Рюбель на станцию, он должен был заехать к мистеру Доусону и от моего имени передать ему просьбу навестить меня. Я знала, что мистер Доусон непременно приедет ко мне, а когда узнает, что графа Фоско в доме больше нет, останется и будет снова лечить мисс Холкомб.

Спустя некоторое время вернулся садовник и сказал, что он заезжал к доктору, после того как доставил миссис Рюбель на станцию. Мистер Доусон велел передать мне, что он и сам не вполне здоров, но что если будет в силах, то он приедет завтра утром.

Сообщив об этом, садовник хотел было удалиться, но я остановила его, чтобы попросить его вернуться до наступления темноты и заночевать в одной из пустых спален, дабы я могла позвать его, если мне вдруг понадобится какая-то помощь. Он с пониманием отнесся к моему нежеланию оставаться одной в самой уединенной части этого безлюдного дома, и мы условились, что он придет между восьмью и девятью часами вечера.

Так он и сделал. Впоследствии у меня появилась причина благодарить судьбу за то, что я проявила предусмотрительность и позвала его! К полуночи странное поведение сэра Персиваля переросло в настоящее бешенство и выглядело крайне пугающим, и, если бы садовник не оказался на месте вовремя, боюсь подумать, что могло бы случиться.