Женщина в белом

Его вопросы были резкими, насквозь пропитанными недоверием и сомнением; они со всей очевидностью доказывали, что он считает меня жертвой заблуждения и что даже готов был бы заподозрить меня в каком-то хитроумном мошенничестве, если бы не рекомендательное письмо мисс Холкомб.

– Вы верите, что я рассказал вам правду, мистер Кирл? – поинтересовался я, когда он закончил свой расспрос.

– Поскольку речь идет о ваших собственных убеждениях, я уверен, что вы рассказали правду, – отвечал он. – Я питаю глубочайшее уважение к мисс Холкомб, и потому у меня нет причин относиться без должного уважения к человеку, которого она почтила своим доверием в таком серьезном деле. И даже более того, если хотите, из вежливости и во избежание споров я соглашусь признать, что для вас с мисс Холкомб неоспоримым является тот факт, что леди Глайд жива. Но вы пришли ко мне за советом законника. Так вот, как юрист, и только как юрист, я обязан сказать вам, мистер Хартрайт, что ваши подозрения попросту неубедительны.

– Сильно сказано, мистер Кирл.

– Я хочу, чтобы вы меня поняли. Свидетельства, подтверждающие смерть леди Глайд, при ближайшем ознакомлении с ними выглядят совершенно удовлетворительно. Показания ее родной тетки доказывают, что леди Глайд приехала в дом графа Фоско, заболела и умерла. Кроме того, есть медицинское заключение о ее смерти, последовавшей в силу естественных причин. Есть факт похорон в Лиммеридже и надпись на надгробном памятнике. Вот то, что вы хотите опровергнуть. Какими же доказательствами вы подкрепите заявление, сделанное с вашей стороны, будто бы женщина, которая умерла и была похоронена, – не леди Глайд? Рассмотрим основные пункты вашего рассказа. Мисс Холкомб едет в некую частную лечебницу и видит там некую пациентку. Известно, что женщина по имени Анна Кэтерик, необыкновенно похожая на леди Глайд, убежала из лечебницы; известно, что особа, вторично принятая в лечебницу в июле, поступила туда под именем Анны Кэтерик; известно, что джентльмен, привезший ее в лечебницу, предупреждал мистера Фэрли о главном пунктике помешательства Анны Кэтерик, который заключается в том, что та склонна выдавать себя за его умершую племянницу; также известно, что в лечебнице (где ей никто не верил) она беспрестанно твердила, будто бы она и есть леди Глайд. Вот факты. Что вы можете им противопоставить? Предположим, мисс Холкомб узнала в этой женщине свою сестру, чему, впрочем, противоречат последующие события. Заявила ли мисс Холкомб владельцу лечебницы об установлении личности своей сестры, приняла ли законные меры, чтобы вызволить ее оттуда? Нет! Она тайно подкупила служительницу и устроила побег. Когда пациентку освободили таким сомнительным образом и привезли к мистеру Фэрли, узнал ли он ее? Усомнился ли хоть на одно мгновение в смерти своей племянницы? Нет. Узнали ли ее слуги? Нет. Осталась ли она в Лиммеридже, чтобы добиться признания своей личности, прибегнув к другим доказательствам? Нет. Ее тайно увезли в Лондон. Положим, что тем временем и вы тоже узнали ее, но вы не ее родственник – вы даже не старый друг семьи. Показания слуг идут вразрез с вашими; слова мистера Фэрли опровергают утверждения мисс Холкомб, а предполагаемая леди Глайд противоречит сама себе. Она заявляет, что провела ночь в некоем доме. Вы же установили, что она там вовсе не была, и сами признаете, что ее душевное состояние не позволяет вам подвергнуть ее допросу в интересах расследования, чтобы она свидетельствовала сама за себя. Я опускаю некоторые малосущественные подробности, дабы сберечь свое и ваше время, и спрашиваю вас: если бы дело было передано в суд, на рассмотрение присяжных, обязанных принимать во внимание факты в том виде, в каком они представлены перед жюри, какие доказательства со своей стороны вы могли бы им предъявить?

Мне понадобилось время, прежде чем я смог собраться с мыслями и ответить ему. Впервые история Лоры и Мэриан предстала передо мной с точки зрения постороннего человека; впервые ужасные препятствия, лежавшие на нашем пути, были показаны мне в их истинном виде.

– Нет никаких сомнений, что факты, так, как вы изложили их, говорят против нас, – сказал я, – но…

– …но вы считаете, что их можно объяснить, – сказал мистер Кирл. – Позвольте мне поделиться с вами собственным опытом. Когда перед английскими присяжными стоит выбор между фактами (находящимися «на поверхности») и длинным объяснением (не столь очевидным) этих фактов, они всегда предпочитают объяснениям факты. Например, леди Глайд (я называю этим именем даму, о которой вы пришли говорить со мной, чисто гипотетически) заявляет, что ночевала в некоем доме, а доказано будет, что она там не ночевала. Вы объясняете это обстоятельство ее болезненным душевным состоянием и приходите к метафизическому выводу. Я не говорю, что ваш вывод ошибочен, я только считаю, что суд предпочтет обратить внимание на факт ее противоречия самой себе и проигнорирует любые ваши объяснения, которые вы могли бы представить.