Женщина в белом

– В услуге, которую я намерен оказать леди Глайд, нет никакой материальной заинтересованности, – сказал я, – никакой мысли о личной выгоде. Она, как какая-то проходимка, была изгнана из дома, в котором родилась; ложь, возвещающая о ее смерти, написана на могиле ее матери, и виноваты во всем этом два человека, живущие ныне в здравии и безнаказанности. Этот дом вновь распахнет для нее свои двери в присутствии всех тех, кто провожал ее до могилы на подложных похоронах; лживую надпись на надгробном памятнике уничтожат по распоряжению главы семьи, а эти двое ответят за свое преступление передо мной, если правосудие, заседающее в судебных палатах, будет бессильно их покарать. Я готов жизнь положить ради этой цели, и, если Господь убережет меня, я достигну ее, пусть даже и в одиночку!

Он, ничего не говоря, отступил назад к своему столу. На лице его было ясно написано, что он считает, будто мной движет несбыточная мечта, и что он понимает, насколько бесполезно давать мне какие-либо советы.

– Останемся каждый при своем мнении, мистер Кирл, – сказал я, – и пусть будущее рассудит нас. Премного благодарен вам за внимание, с которым вы меня выслушали. Вы дали мне понять, что закон недоступен для нас во всех смыслах. Мы не можем представить юридических доказательств, и мы недостаточно богаты, чтобы оплачивать судебные издержки. Хорошо уже то, что теперь мы знаем об этом.

Я поклонился и пошел к двери. Он окликнул меня и протянул мне письмо, которое в начале нашего разговора положил перед собой на стол.

– Оно пришло с почтой несколько дней назад, – сказал он. – Быть может, вы не откажетесь передать его адресату? Пожалуйста, скажите также мисс Холкомб, что я искренне сожалею о том, что пока ничем не могу ей помочь, кроме совета, который, боюсь, она примет едва ли с большей, чем вы, охотой.

Пока он говорил, я смотрел на письмо. Оно было подписано так: «Мисс Холкомб, через господ Гилмора и Кирла, Ченсери-лейн». Почерк был мне совершенно незнаком.

Выходя из комнаты, я задал ему последний вопрос:

– Не известно ли вам, сэр Персиваль Глайд все еще в Париже?

– Он вернулся в Лондон, – отвечал мистер Кирл. – По крайней мере, так я слышал от его поверенного, которого встретил вчера.

Получив этот ответ, я ушел.

Покидая контору, я, дабы не привлекать к себе внимания прохожих, из предосторожности шел прямо, не останавливаясь и не оглядываясь. Я направился к одному из самых малолюдных скверов в Холборне, потом вдруг остановился и посмотрел назад, где за моей спиной простирался длинный отрезок тротуара.

На углу сквера я заметил двух мужчин, которые тоже остановились и разговаривали друг с другом. После минутного раздумья я повернулся, чтобы пройти мимо них. При моем приближении один из них свернул за угол на прилегающую к скверу улицу. Второй остался стоять на месте. Проходя мимо, я взглянул на него и сразу же узнал одного из тех, кто следил за мной до моего отъезда из Англии.

Если бы я был свободен следовать собственным инстинктам, я бы, по всей вероятности, заговорил с этим человеком и кончил бы тем, что ударил бы его. Но я должен был учитывать возможные последствия. Если я хоть однажды скомпрометирую себя публично, тем самым я собственноручно дам сэру Персивалю оружие против себя. Оставалось только ответить хитростью на хитрость. Я свернул на улицу, где скрылся один из моих преследователей, и, заметив, что он спрятался в подъезде, прошел мимо него. Я не видел этого человека прежде и обрадовался возможности рассмотреть его вблизи на случай будущих неприятностей. После этого я снова пошел к скверу до Нью-Роуд. Там, свернув в западном направлении (оба моих преследователя все время шли за мной по пятам), я остановился неподалеку от извозчичьей биржи и стал ждать первого свободного кеба, который бы проехал мимо меня. Это случилось несколько минут спустя. Я вскочил в него и велел извозчику как можно скорее везти меня к Хайд-парку. Другого кеба на улице не было. Оглянувшись, я увидел, как на противоположной стороне улицы шпионившие за мной мужчины бросились бегом догонять мой кеб, очевидно решив добежать до извозчичьей биржи, если им не удастся раньше поймать попутный кеб. Но мы опередили их, и, когда я остановил извозчика и вышел из своего кеба, их нигде не было видно. Я прошел через весь Хайд-парк и на открытом пространстве убедился, что за мной никто не следит. Когда наконец спустя много часов я направил свои стопы домой, было уже совсем темно.