Женщина в белом

– Я хочу, чтобы вы поняли: за тем, что я сказала, не кроется эгоистичных побуждений. В случае, если после всего услышанного вы откажетесь от меня, сэр Персиваль, я не стану женой другого, вы просто дадите мне возможность до конца моих дней оставаться незамужней женщиной. Моя вина перед вами ограничивается лишь моими мыслями, не более. Ни слова не было произнесено… – Подыскивая правильное выражение, Лора погрузилась в минутное замешательство, наблюдать которое было чрезвычайно тяжело и грустно. – Ни слова не было произнесено, – терпеливо и решительно продолжала она, – между мной и человеком, о котором я упоминаю сейчас при вас в первый и последний раз, ни слова о моих чувствах к нему или о его чувствах ко мне. И не может быть произнесено! Вероятно, мы с ним никогда уже не встретимся в этой жизни. Умоляю вас избавить меня от дальнейших разговоров об этом и верить мне на слово в том, что я сказала вам. Вот та правда, которую, по моему мнению, имеет право знать мой будущий муж, как бы тяжела ни была она для меня самой. Я верю, что по своему великодушию он простит меня и что, будучи человеком благородным, он сохранит мою тайну.

– Ваше доверие священно для меня, – произнес сэр Персиваль, – и я со всем моим благоговением постараюсь оправдать его. – Он замолчал и взглянул на Лору, словно ожидая услышать от нее что-нибудь еще.

– Я сказала все, что хотела, – продолжала она спокойно, – и этого более чем достаточно, чтобы оправдать ваше желание отказаться от намерения жениться на мне.

– Вы сказали более чем достаточно, – ответил он, – чтобы отныне моим величайшим желанием стало поскорее назначить день свадьбы.

С этими словами сэр Персиваль встал с кресла и сделал несколько шагов по направлению к Лоре.

Она резко отпрянула от него, и слабый возглас удивления вырвался у нее из груди. Каждое сказанное ей слово самым невинным образом выдавало чистоту и правдивость ее сердца перед человеком, который вполне понимал бесценность такого дара, как чистая и правдивая жена. Ее благородное поведение привело к крушению всех ее надежд на разрыв, которые она втайне лелеяла. С самого начала я опасалась такого исхода и постаралась бы его избежать, если бы мне представился хотя бы малейший шанс к этому. И хотя было уже поздно, я все еще надеялась обнаружить в словах сэра Персиваля нечто такое, что дало бы мне возможность обвинить его в неподобающем обращении с Лорой.

– Вы предоставили мне самому отказаться от вас, мисс Фэрли, – продолжил он, – но я не так бездушен, чтобы отказаться от женщины, которая выказала себя благороднейшим созданием.

Он говорил с таким жаром, с такой неожиданной страстью и восторженностью и в то же время с такой деликатностью, что Лора подняла голову, слегка покраснела и взглянула на него с внезапной живостью и воодушевлением.

– Нет, – сказала она твердо, – она выказала себя несчастнейшим созданием, поскольку должна отдать свою руку человеку, которому не может отдать своего сердца.

– Но разве вы не сможете полюбить своего мужа в будущем, если единственной целью его жизни станет желание заслужить вашу любовь?

– Нет, этому не бывать! – ответила Лора. – Если вы продолжаете настаивать на нашей свадьбе, я буду вам верной и преданной женой, но вашей любящей женой, насколько я знаю свое сердце, – никогда!

Произнося эти мужественные слова, Лора была так прелестна, что никто на свете не мог бы в этот миг быть жестоким к ней. Я искренне старалась убедить себя, что сэр Персиваль достоин порицания за свою настойчивость и что я должна сказать ему об этом, однако моя женская сущность, против моей собственной воли, искренне сочувствовала ему.

– Я с благодарностью принимаю вашу преданность и верность, – проговорил он. – Самое меньшее, что можете предложить мне вы, для меня гораздо ценнее всего того, что я мог бы надеяться получить в случае с любой другой женщиной.

Левая рука Лоры все еще сжимала мою, правая же безвольно повисла. Сэр Персиваль тихо поднес ее к своим губам – скорее коснулся ее, нежели поцеловал, – поклонился мне и затем, проявив отменный такт и благоразумие, молча вышел из комнаты.

Лора не пошевелилась, не вымолвила ни слова, когда он ушел; она сидела рядом со мной, холодная и неподвижная, потупив глаза в пол. Я понимала, что любые разговоры сейчас бесполезны и безнадежны, и потому просто обняла ее и прижала к себе. В таком положении мы провели много часов, так много, что я стала беспокоиться и тихонько заговорила с ней, надеясь вывести ее из оцепенения.

Звук моего голоса как будто заставил ее опомниться. Она вдруг отодвинулась от меня и встала.

– Я должна покориться, Мэриан, – сказала она. – В моей новой жизни будет еще много трудных обязанностей, но с одной из них я должна справиться уже сегодня.

Говоря это, Лора подошла к столику у окна, на котором лежали ее рисовальные принадлежности, бережно собрала их и положила в ящик комода. Затем она заперла ящик и отдала ключ мне.

– Я должна расстаться со всем, что напоминает мне о нем, – объяснила она. – Возьми ключ, он мне больше никогда не понадобится.